Письма к утраченной - [22]
– На этом позвольте вас прервать, мистер интервьюер. Потому что, если только ваш Гривс не собирается сообщить, что Нэнси Прайс была кузиной Ага-хана[13], дальнейшие расспросы не нужны. Дом ей не принадлежал, а ее фамильное древо – лысое, как рождественская елка к третьему января. Рискую показаться ретроградом, зацикленным на таком несовременном понятии, как деньги, однако требую: немедленно дуй в офис, тут для тебя – то есть для фирмы – выгодное дельце. И последний аргумент: я действительно так хочу.
Мобильник отправился обратно в карман. Мистер Гривс смотрел в окно. По прихоти зимнего света за стеклами очков не было видно глаз. Слышал ли он ругательства Анселла, а если да, то в каком объеме?
– Звонил мой босс. Требует, чтобы я немедленно ехал в офис, так что, пожалуй, мне лучше будет с вами попрощаться, мистер Гривс.
Уилл спрятал блокнот в портфель, щелкнул застежкой, поднялся.
– Большое спасибо за то, что уделили мне время.
В недрах инвалидного кресла старик чуть дернул правым плечом (правая сторона от инсульта не пострадала).
– Ни к чему благодарить. Времени у меня мало осталось, это верно. Но и тратить его не на что. Знаешь, парень, я по ней скучаю. Ну, по Нэнси. Она такая занятная была. Когда она шейку бедра сломала и за ней приехали, она думала, это ненадолго. Скоро, говорила, поправлюсь и вернусь. Чудачка! Кто ж оттуда возвращается? Я, пока мог, приглядывал за домом – ну, чтоб наркоманы там не окопались или бродяги. А то желающих хоть отбавляй. У Нэнси в доме вещи остались. Правда, многое она забрала с собой, но ведь все не увезешь, да и не разрешат. – Гривс взглянул на Уилла. – Ты ведь разберешься, чье это все добро? Разберись, сынок. По-моему, случай запутанный.
Уилл хотел откреститься: мол, это от него не зависит, но в лице старика было столько надежды, что язык не повернулся его разочаровать.
– Сделаю все, что от меня зависит, мистер Гривс.
Идиот, думал о себе Уилл, спускаясь с крыльца. Зачем обещал? И что, собственно, от него зависит?
По пути к машине он оглянулся на заброшенный дом. В утренней рыхлой серости строение показалось положительно задавленным бурьяном – и все-таки в глаза бросалось, до чего хорош может быть этот номер четыре. Вспомнилось впечатление от гостиной Альберта Гривса. Вот если бы полы как следует натереть, да обойчики веселенькие сорвать, открыть белые стены, впустить воздух и свет…
Раскатал губу! Предположим, наследники не отыщутся. Предположим, дом выставят на торги. И что – разве Уиллу он по карману? С его-то зарплатой у Анселла-Живоглота? Сам того не сознавая, Уилл направлялся к номеру четвертому.
Калитка болталась на одной петле; пришлось напрячься и приподнять ее, чтобы войти. В свое время выкрашенная в так называемый цвет утиного яйца, а попросту – в серо-голубой, она облезла, разбухла и начала подгнивать. По главной дорожке явно кто-то недавно прошел – вон как примяты одуванчики. Этот кто-то, однако, не стал открывать парадную дверь. В трещинах камней пушится нетронутый мох, и не разлетелись семена кипрея, который дорос аж до почтового ящика на двери.
– Коттедж с прелестным садиком, – цитировал Уилл воображаемое описание в реестре недвижимости, осторожно перешагивая ежевичную плеть, чтобы подобраться к окну.
Под окном густо росла крапива, но Уилл вытоптал себе местечко и заглянул в дом.
Стекло было покрыто, как пленкой, зеленой водорослью – полный эффект пруда в родительской усадьбе. На зеленом фоне посверкивали извилистые дорожки – работа слизней. Отгородив глаза ладонями, Уилл приник к стеклу.
Шторы были задернуты наполовину, пришлось переместиться к середине окна. Несколько секунд потребовалось на адаптацию к сумраку; затем Уилл стал различать предметы обстановки. Стул перед доисторическим телевизором, диван у стены напротив окна, на нем – скомканное, сбитое яркое покрывало.
Он уже опустил руки, собирался отвернуться и уйти, когда краем глаза уловил некое движение в комнате. Сердце екнуло. Уилл инстинктивно отшатнулся, в то время как взгляд его скользнул к черному провалу внутренней двери. Но человеческого силуэта, который, как Уиллу показалось, он видел секунду назад, уже не было.
К машине Уилл вернулся весь в мурашках от суеверного страха.
Джесс села на ступеньки. Ноги стали ватными, торс и руки оцепенели.
Снова он – смазливый, хорошо одетый парень с виноватой улыбкой, тот самый, что уже пытался разузнать про обитательницу дома номер четыре. Похоже, он не заметил Джесс – наверное, ей сыграл на руку какой-нибудь световой эффект. Но ведь парень может вернуться, и очень скоро.
Если он вообще ушел. Вдруг он сейчас изучает тропу, проложенную Джесс в бурьяне? Вдруг уже идет и в любую минуту может появиться у заднего крыльца? Джесс вскочила, взбежала по лестнице на второй этаж. Нагнувшись, проскользнула к окну спальни, стала смотреть вниз.
Вздохнула с облегчением. Машина парня – крутая, вроде спортивная и в то же время винтажная – была припаркована возле гаражей, на противоположной стороне улицы. Сам красавчик, вывернув шею на дом номер четыре, открывал дверцу. От порыва ветра темные волосы упали ему на лоб, он откинул их ладонью. Высоковат он для этой машины, наверное, ноги устают, подумала Джесс. Парень сложился на водительском сиденье, завел мотор. Джесс прислонилась к стене, закрыла глаза, дождалась, пока уймется сердце. Чувство облегчения сменилось разочарованием. Джесс почти жалела, что парень не заметил ее.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
Знаем ли мы, чего хотим на самом деле? Кого любим, кого ненавидим, о чем мечтаем? Как часто наши представления о счастье обманчивы? В крупном американском городе начала 60-х молодая женщина живет таинственной двойной жизнью – в реальности и во сне. В реальности она – Китти Миллер, незамужняя владелица небольшого книжного магазинчика, живущая исключительно для себя, никому не обязанная отдавать отчет в своих действиях. Во сне – домохозяйка Кэтрин Андерссон, счастливая жена и мать, обожающая своего мужа и детей. Но какая из этих жизней реальна? Китти ли грезит несбывшимися мечтами о семейном счастье? Или, напротив, Кэтрин снятся мечты о свободе?
Одинокая молодая женщина Эмили, унаследовавшая огромное поместье в Провансе, с благодарностью приняла помощь и поддержку привлекательного англичанина Себастьяна Карратерса. А потом – и его предложение руки и сердца… Молодожены уехали вместе в фамильное имение Себастьяна в Йоркшире. И именно там Эмили нашла одну старинную записную книжку. Книжку, хранящую в себе загадочную историю любви, предательства и утраты, семейных интриг и семейных тайн… Она убеждается: прошлое отбрасывает длинные тени. Но неужели события, случившиеся много десятилетий назад, способны повлиять не только на настоящее, но и на будущее Эмили и ее близких?..
Роман, удостоенный Пулитцеровской премии за 1992 год и положенный в основу сценария одноименного фильма с Мишель Пфайффер и Джессикой Лэнг в главных ролях. Роман, который критики называли выдающимся, завораживающим, пугающим, правдивым и прекрасным. Это история семейства Ларри Кука, хозяина огромной фермы площадью в тысячу акров, ставшей яблоком раздора для трех его дочерей: Джинни, Роуз и Кэролайн. Это драма, балансирующая между злостью и отчаянием, обидой и прощением, любовью и ненавистью. Сколько скелетов хранится за семью замками в фамильных шкафах богатой фермерской семьи Кук? Сколько конфликтов, тлеющих годами и десятилетиями, только и ждут случая вспыхнуть полноценным пожаром? Сколько печальных и постыдных тайн могут однажды выйти на свет? И что случится, когда вырвется наконец на волю давно скрываемое безумие жестокого и властного отца трех взрослых дочерей?
Прошлое должно оставаться прошлым? Преуспевающий фотограф Одри не держала зла на бывшего любовника Тони: ведь он сделал ей лучший подарок в ее жизни – дочурку Бронвен. Но однажды случилось нежданное: Тони трагически погиб, завещав ей и Бронвен прекрасное фамильное поместье неподалеку от провинциального австралийского городка Мэгпай-Крик. Прошлое – всего лишь лекарство от скуки? Одри надеялась: они с дочкой будут счастливы в Торнвуде. Но эта сильная, решительная женщина не могла быть готова к тому, что именно начнет открываться ей с каждым днем жизни в доме чужой семьи.