Письма к утраченной - [108]

Внизу послышался шум, хлопнула входная дверь.

– Ты что вытворяешь? Что происходит?

Воспаленному воображению Дэна Чарлз Торн рисовался этаким людоедом; но у подножия лестницы стоял человек до смешного обыкновенный. Типичный англичанин – высокий, сухопарый, с бесцветными волосами и кирпичным цветом лица, растерянный, ничего не понимающий. Будь он чудовищем, все было бы проще; но при виде пустого рукава, засунутого в карман, место ярости заняли брезгливая жалость и досада.

– Чарлз…

Стелла выступила вперед. Дэн уловил страх в ее голосе и буквально осязаемое напряжение. Досада трансформировалась в неприязнь.

– Послушайте, преподобный Торн. Я забираю Стеллу вместе с Дэйзи.

Дэн старался говорить спокойно. Его задача – убедить ее мужа. Хоть бы Стелла начала спускаться по лестнице! Тогда бы, вздумай преподобный остановить их, Дэн бы уж с ним разобрался. Однако Стелла будто приросла к месту. Несколькими футами ниже медленно свирепел Чарлз Торн.

– Неужели?

– Чарлз, прошу тебя… – взмолилась Стелла. – Пожалуйста, дай мне уйти. Скверно, что все случилось так, как случилось. Но ведь ты не хуже меня знаешь: мы напрасно поженились. Мы пытались… То есть я пыталась создать настоящую семью. Ничего не вышло. Мы не любим друг друга так, как положено мужу и жене. Не мне тебе рассказывать.

Стелла говорила уверенно, храбро. Дэн воспрянул духом, даже несмотря на легкую дрожь в ее голосе.

Чарлз Торн слушал, не перебивая и даже не шевелясь. И вдруг разразился исполненным горечи смехом.

– Боюсь, все не так просто. Мы женаты. Мы клялись перед Богом всегда быть вместе. Ты не имеешь права говорить об ошибках и отсутствии какой-то там любви лишь потому, что тебе задурил голову… – бесцветными, водянистыми своими глазами Чарлз Торн покосился на Дэна, – какой-то пижон-янки.

Кровь застучала у Дэна в висках, пальцы сами собой сложились в кулаки. Он готов был броситься на Торна, схватить его, швырнуть на пол, перешагнуть через распростертое сухопарое тело. Он сдерживался из последних сил. Его останавливала только мысль о безопасности Стеллы и малышки.

– Чарлз, никто мне голову не дурил. Я люблю этого человека. До встречи с ним я не понимала, что такое любовь, но теперь понимаю. Пожалуйста, Чарлз, отпусти меня.

– У нас дочь, – холодно произнес Чарлз. – Ты о ней подумала? По-твоему, я вот так просто откажусь от своего ребенка, передам отцовские права какому-то проходимцу?

– Кто бы рассуждал о правах, – сквозь стиснутые зубы процедил Дэн. Кулаки были по-прежнему сжаты, собственный голос казался звериными рыком. – Если бы ты вел себя как порядочный человек, никакой дочери у тебя не было бы. А прав у тебя нет по определению.

– Дэн! – воскликнула Стелла, потрясенная силой его ярости. Она стояла несколькими ступенями ниже; чтобы взглянуть на Дэна, ей пришлось запрокинуть голову. Из пыльного, тусклого слухового окошка падал желтоватый свет, и его полоска упала на скулу Стеллы. Совсем как тот кошмарный синяк – свидетельство изнасилования. На руках у матери продолжала спать девочка – нераскрывшийся цветок, вещь в себе.

– Права у меня есть, и я это докажу, – выдавил Торн. В голосе прибавилось уверенности, даже некий кураж появился. – Стелла – моя жена. В свидетельстве о рождении девочки значится мое имя. И здесь не Дикий Запад, здесь – Англия. Страна с самой развитой и самой лучшей в мире юридической системой. Смею вас заверить, мистер ковбой, наши юристы умеют найти управу на неверную жену.

Это было слишком. Терпение Дэна лопнуло, и он бросился вниз по лестнице, намеренный превратить это тусклое, самодовольное лицо в кровавое месиво. Но в эту же самую секунду Стелла заступила ему путь, между Дэном и объектом его ярости оказалась хрупкая женщина с младенцем на руках.

– Дэн! Не надо! Прошу тебя… – Стелла всхлипнула. – Так будет только хуже.

Дэн стал отступать, потом – пятиться, пока не уперся спиной в стену. Взъерошил волосы. Стелла, на одной руке удерживая девочку, другой обвила его, словно усмиряя гнев.

– Стелла, он же над тобой надругался! Сначала избил, потом изнасиловал!

– Да как ты смеешь говорить такое моей жене?

Голос Торна звенел ледяной яростью. Лицо побелело, по щекам пошли багровые пятна. Торн отступил, как бы давая Дэну дорогу.

– А сейчас убирайся подобру-поздорову.

– Ты мерзкий ханжа. Насильник и садист.

Чарлз Торн и бровью не повел. Подобно стражу, он стоял у подножия лестницы, вперив взор в Пресвятую Деву на стене.

– Бред, – сухо произнес он, словно обращаясь не к Дэну, а к Пресвятой Деве. – Происходящее между мужем и женой, во-первых, никого не касается, а во-вторых, законно априори. – Он хохотнул. – Муж никак не может изнасиловать свою собственную жену.

– Вот именно, не может, – тихо произнес Дэн. Стелла прижималась щекой к его плечу, головка Дэйзи была у его колотящегося сердца. Он обнимал их обеих, он так хотел всегда, всю жизнь защищать их. – А еще муж не может удерживать жену против ее воли.

– Предположим.

На миг показалось, что Торн образумился. Стелла вздрогнула всем телом, подняла залитое слезами, полное надежды лицо.

– На этом пункте я остановлюсь подробнее, – продолжал Торн. – Стелла – не рабыня; она вольна уйти, если таково ее желание. Я не стану ей препятствовать. – Он растянул в улыбке свои тонкие губы и кивнул на пустой рукав. – Будь я даже из тех, кто решает конфликты посредством физической силы, шансы мои невелики. – Улыбка стала ледяной, бесцветные глаза пригвоздили Стеллу к месту. – Можешь убираться с этим янки, только имей в виду: развода ты не получишь. И Дэйзи останется здесь. Если ты уйдешь, если выберешь жизнь во грехе, жизнь, противную Богу и людям, если опозоришь себя беззаконной связью – никогда больше не увидишь дочь.