Письма к Александру III - [63]

Прошло более года с того времени, но тетрадей мне не возвращал вел. князь, а без них я не мог приняться за составление биографии. Тогда я просил Веру Перовскую напомнить о них вел. князю. Через несколько времени Вера Перовская передала мне ответ, что вел. князь поручил Арсеньеву объясниться со мною о тетрадях.

Вслед за тем я получил от Арсеньева приглашение явиться к нему, в морской корпус. Это свидание привело меня в крайнее недоумение. Арсеньев заговорил со мною каким-то решительным тоном и стал от меня требовать все тетради, говоря, что я обязан отдать их по долгу верноподданного. Я ответил ему, что не ему учить меня о долге верноподданного, которому я учил целое поколение и его еще могу поучить. Если бы Великий Князь обратился ко мне сам, или Вы (обращаясь ко мне) спросили у меня, я не затруднился бы отдать, но Арсеньеву я отказался отдать именно потому, что он мог прочесть, что там писано, а я обязан был скрывать тетради от всех посторонних, притом я знал, что в тетрадях есть места, относящиеся к Арсеньеву.

После этого объяснения я решился прямо исполнить волю завещания, и сжег все остальные тетради".

"Прошло с тех пор около 10 лет. Меня беспокоила мысль, что остаются еще у в. князя тетради, не уничтоженные. Тогда (в декабре прошлого года) я решился через фрейлину Козлянинову опять напомнить о них Великому Князю. Козлянинова потом сказала мне, что на это напоминание в. князь только изменился в лице и отошел в сторону".

Вот содержание того, что я слышал от прот. Павловского; он удостоверяет, что объявил сущую правду, и просит меня оправдать его перед Вашим Величеством. Если бы, говорит, Государь тогда спросил у меня эти тетради, хоть через вас, я немедленно отдал бы их.

Я просил его принесть мне подлинную записку И. В. Рождественского и его завещание. Я видел сегодня и то, и другое и, зная рукопись И. В., убедился в подлинности. Прилагаю примем выписку из подлинной записки относительно дневника. Эта записка передана была Павловскому в конверте, на котором рукою И. В. надписано: "Душеприказчикам моим,- протоиерею Павлу Васильевичу Лебедеву (он умер раньше смерти завещателя) и Леониду. Андреевичу Павловскому,- распоряжения мои по духовному завещанию".

Павловский говорит, что и сам он не читал всего дневника, за многие годы состоявшего из кратких заметок, а лишь пробегал кое-что (так как не приступал к составлению биографии). И. В. был человек сдержанный и потому уже, по словам Павловского, не позволил бы себе распространяться.

По предложению моему Павловский принес мне письмо, в коем удостоверяет, что дневника этого никто не читал и копии с него не снималось.

Константин Победоносцев

Петербург. 27 апреля 1893

__________________

Ваше Высокопревосходительство, милостивый государь Константин Петрович!

О судьбе дневника протоиерея Иоанна Васильевича Рождественского, скончавшегося 10 октября 1882 года, имею честь сообщить Вашему Высокопревосходительству следующее:

Десять тетрадей этого дневника представлены мною 7-го декабря 1882 года Его Императорскому Высочеству Великому Князю Сергею Александровичу, до настоятельному его желанию. По прошествии некоторого времени я обратился с покорнейшей просьбою возвратить мне эти тетради, необходимые для биографии протоиерея И. В. Рождественского, составлением которой я предполагал заняться, но вице-адмирал Арсеньев заявил мне, что тетради дневника не могут быть мне возвращены. Поставленный в невозможность воспользоваться для биографии протоиерея И. В. Рождественского тем источником, который указан им самим в его собственноручной записке душеприказчикам, я, согласно той же записке, которую я имел честь представить Вашему Высокопревосходительству в подлиннике для прочтения, и копию с которой при сем прилагаю, все остававшиеся у меня тетради дневника протоиерея И. В. Рождественского уничтожил. Свидетельствуюсь своею иерейскою совести", что дневника этого никто не читал и никто никаких копий с него не снимал.

Имею честь быть Вашего Высокопревосходительства всепокорнейшим слугою и усердным богомольцем.

Протоиерей Леонид Павловский

Копия

27 апреля 1893

Из собственноручной записки протоиерея Иоанна Васильевича Рождественского душеприказчикам.

Записки мои (дневник) и сохранившиеся письма разных лиц, как не имеющие интереса ни для кого, кроме меня,- все уничтожить. В письмах архиерейских найдется кое-что, достойное памяти впоследствии, равное и в дневнике моем есть заметки, не лишенные общего интереса и годные для моей биографии, но у кого достанет досуга и усердия разбирать весь хлам и делать серьезный выбор?

(Писано 2 апреля 1872)

93

По поводу дневника И. В. Рождественского приходит и мне на мысль заранее заявить пред Вашим Императорским Величеством, что я, с тех пор, как переехал сюда из Москвы и вступил в непременную и разнообразную работу, не имел обычая записывать все то, что со мною случалось, и чему я был свидетелем. И не потому, чтоб я считал это ненужным или опасным, а просто потому, что не находил к тому досуга и времени и не могу понять до сих пор, как успевают люди занятые делами записывать еще дневные происшествия, разговоры и суждения. Днем занят, а к ночи такая усталость, что нет сил записывать о себе. Я записываю каждый день только имена, кто был у меня, у кого я был, какие были заседания, только для практической цели, то есть, чтобы вспомнить, когда нужно имена и числа. Следовательно, нет повода опасаться, что после моей смерти останется что-либо подобное.