Письма к Александру III - [10]

Вот первые, главные народные потребности настоящей минуты. А наряду с ними другие, столь же существенные и которые тоже не ждут. В связи с кабаком - местное крестьянское управление или самоуправление до того расстроено, что повсюду иссякает правда. Власти, разумно действующей, нет, слабые не находят защиты от сильных, а силу захватили в свои руки местные капиталисты, то есть деревенские кулаки-крестьяне и купцы, кабатчики и сельские чиновники, то есть невежественные и развратные волостные писаря. Необходимо водворить здесь порядок, но боюсь, что едва ли водворят его проекты, сочиняемые в Кахановской комиссии.

Наконец, суд - такое великое и страшное дело - суд, первое орудие государственной власти, ложно поставленный учреждениями, ложно направленными,- суд в расстройстве и бессилии. Вместо упрощения он усложнился и скоро уже станет недоступен никому, кроме богатых и искусных в казуистической формалистике.

Но уже пора мне и кончить. Прошу извинения за то, что утруждаю Ваше Величество, но дело так важно, что я не утерпел написать несколько слов по поводу письма Рачинского, которое вновь возбудило мысль мою и заботу.

Константин Победоносцев

Ораниенбаум.

30 июля 1883

20

В предупреждение неверных слухов, которые могли бы дойти до Вашего Императорского Величества, спешу доложить о том, что происходило сегодня в заседании комитета министров.

Докладывалось в присутствии великого кн. Михаила Николаевича дело, им первоначально возбужденное, об учреждении в Тифлисе правительством и на счет "государствен. казначейства закрытого училища для женщин мусульманок. Дело это было внесено в комитет по Высочайшему повелению, вследствие разногласия у И. Д. Делянова с кн. Дондуковым и великим князем.

Я принужден был по совести, согласно с Деляновым, возражать против предположенного учреждения. Самая задача его, по мнению моему, поставлена неверно, и правительство поставило бы себя по этому учреждению в ложное положение, обязываясь на казенный счет воспитывать мусульманок в духе мусульманской религии и наблюдать за исполнением ими мусульманских обрядов. Уверяли, что некоторые из знатных мусульман в Тифлисе желают дать своим дочерям европейское образование; и если б они сами составили план и захотели устроить заведение на свой счет, с надзором только от правительства,- можно было бы только радоваться. Но когда само правительство русское берет на себя это дело и роль, так сказать, блюстителя за воспитанием в строго мусульманском законе,- положение становится фальшивым. Русская начальница, по указаниям шейх-уль-ислама и муфтия, заседающих в попечительном совете, должна наблюдать, чтоб девиц учили догматам о многоженстве и о магометовом рае. Это положение невозможное. Вот что старался я доказать, и затем, согласно с министром финансов, утверждал, что странно на такое дело расходовать из казны 40 т. р., когда казна должна отказывать за неимением средств в удовлетворении самых существенных и неотложных нужд коренного русского населения, когда в 17 епархиях духовенство нищенствует и остается без жалованья, когда нет денег на школы грамотности для крестьян. Затем я указал, что на самом Кавказе есть вопиющие нужды, на которые нет денег. Грузины невежественны, духовенство живет в невежестве и нищенстве, и не на что обучать его. Я указал, что в Озургетах в духовном училище 700 грузинских детей живут, как звери в саклях без окон, ходят полунагие зимою и готовят уроки при свете костров, у коих греются: денег нет, чтоб устроить для них помещение. Я помянул, что прежде хоть общество распространения православия за Кавказом расходовало 63.000 руб. на пособие причтам; но теперь оно впало в несостоятельность и ничего не дает.

Тут прервал меня великий князь: мне в голову не пришло, что это общество, во время управления его расстроившее дела свои, составляет чувствительную струну его. Он встал с места и объявил Рейтерну, что не может оставаться, так как сказанное мною составляет критику на его администрацию.

Рейтерн стал успокаивать его, и он опять сел, а я изъявил свое удивление, в чем его Высочеству угодно было усмотреть критику его администрации, до коей я ни единым словом не касался, а хотел только показать, какие есть на Кавказе нужды, несравненно серьезнее и основательнее, чем учреждение мусульманского женского училища на счет государственный.

Дело кончилось благополучно. Почти все присутствовавшие в комитете выразили мнение в том смысле, что учреждение такого заведения на средства казны нежелательно; а если некоторые тифлисские мусульмане желают такого заведения, то подобно тому, как бывает при учреждении гимназий, само общество может собрать для сего средства; впоследствии же правительство может дать со своей стороны пособие такому учреждению.

Таким образом, дело кончилось благополучно и без разногласий; но о вышеприведенном эпизоде долгом почитаю доложить Вашему Императорскому Величеству, так как он до меня касается и может дойти до сведения Вашего в неточном виде.

Константин Победоносцев

Петербург.

4 октября 1883

21

Примите, Ваше Императорское Величество, сердечное мое поздравление на пороге нового 1884 года. Да будет над Вами и надо всем домом Вашим в наступающем году благословение Божие и Божия милость!