Письма из Швейцарии - [5]
Я описываю тебе свои размышления потому, что словами не могу описать тебе всю последовательность очаровательных картин, которыми прекрасная девушка так прилично и так мило дала мне налюбоваться. Как естественно каждое движенье следовало за другим, и все же какими продуманными они мне казались! Она была прелестна, пока раздевалась, она была прекрасна, изумительно прекрасна, когда упала последняя одежда. Она стояла так, как Минерва могла стоять перед Парисом, она скромно взошла на свое ложе, обнаженная, она пыталась предаться сну в разных положениях, наконец она как будто задремала. Некоторое время она оставалась в очаровательном положении, я мог только дивиться и любоваться. Наконец ее как будто стал тревожить страстный сон, она глубоко вздыхала, порывисто меняла положения, лепетала имя возлюбленного и как будто простирала к нему свои руки. «Приди!» — воскликнула она наконец внятным голосом. — Приди, мой друг, в мои объятья, или я на самом деле засну». Тут она схватила шелковое стеганое одеяло, натянула его на себя, и из-под него выглянуло милейшее личико.
Комментарии
Гете не раз просили друзья и мечтающие о наживе книготорговцы написать «другого Геца», даже целую серию рыцарских драм, предлагая немалый аванс. Тем более надеялись читатели и издатели, что Гете обогатит немецкую литературу новыми романами «в манере «Вертера». Заговаривали о том же и некоторые французские почитатели «немецкого романиста». Гете смотрел на каждое крупное произведение, вышедшее из-под его пера, как на очередной этап своей духовной биографии (или «единой исповеди», как он выражался), а потому неизменно отвечал отказом на подобные просьбы и предложения. Но с «другим Вертером» дело обстояло сложнее. Натиск был слишком велик. «Не дай бог мне попасть в такой переплет, что было бы впору писать второго «Вертера», — писал он из Женевы своей подруге госпоже фон Штейн. И тут у него мелькнула мысль написать вещицу из жизни Вертера до его встречи с Лоттой в той же эпистолярной манере, которая была знакома читателям по знаменитому роману. Нельзя сказать, чтобы этот замысел был удачен, да он и не был осуществлен. Читатель любит «сочувствовать» герою повествования, угадывать, как сложится его жизнь, а судьба Вертера, его конец были — увы! — слишком известны всей читающей Европе.
Впервые напечатаны были «Письма из Швейцарии» в 1808 году в томе XI Собрания сочинений Гете в первом издании книготорговца Котта, непосредственно после включенных в этот том «Страданий юного Вертера». Следуя этой традиции, так поступаем и мы, не зная точно, в какой степени мы тем самым нарушаем хронологическую последовательность расположения произведений писателя, входящих в том 6 настоящего издания.
Когда были написаны эти «Письма из Швейцарии», увидевшие свет только в 1808 году, и притом в «двух частях», мы не знаем. Вторая их часть состоит из подлинных писем Гете, посланных друзьям из Швейцарии во время второго его путешествия по этой стране осенью 1779 года. Сохранилось письмо Гете к Шиллеру, в то время редактору журнала «Оры», от 12 февраля 1796 года, посланное вместе с рукописью, о которой автор отозвался как об «очень субъективном путешествии», тогда сплошь состоявшей из нескольких обработанных подлинных писем 1779 года. «Судите сами, — так пишет он Шиллеру, — насколько эта рукопись годится для журнала. Может быть, она и сойдет, если к письмам присочинить какую-нибудь душещипательную сказку». Такой сказкой, видимо, и являлась первая часть (вернее бы, «частица») «Писем из Швейцарии». Действительно ли она была приписана позднее или попросту взята из старых бумаг, то есть из набросков задуманного «Путешествия Вертера»? Две записи в дневнике Гете от 18 и 19 февраля 1796 года, в которых сказано: «Начал диктовать Вертерово путешествие», — не разъясняют вопроса: диктовал ли он исправленные черновики «Путешествия» или же приступил к сочинению нового произведения из прошлой жизни героя «Страданий юного Вертера». В «Орах» были напечатаны подлинные письма Гете (теперь составлявшие вторую часть «Писем из Швейцарии», а «душещипательная сказка» (точнее, фрагмент из нее) была опущена. Надо сказать, что эти две части сильно разнятся друг от друга и единого целого не образуют. В том 6 настоящего издания включен только перевод первой части «Писем» (фрагмент задуманного «Путешествия Вертера»). В этом фрагменте перед читателем вновь предстает образ Вертера, «одаренного чистым восприятием и пытливым умом», как о нем отзывается Гете в уже приводившемся нами (в комментариях к «Страданиям юного Вертера») письме к Шенборну.
Любопытно, имелось ли в «старых бумагах» 1779 года замечательное рассуждение: «Как? Швейцарцы свободны?.. На чем только не проведешь человека!» — до слов: «Они, мол, некогда отвоевали себе свободу и остались свободными», — или Гете привнес его в 1796 году, уже под впечатлением Первой французской буржуазной революции 1789 года? На этот вопрос при полном отсутствии документальных источников «Писем из Швейцарии» едва ли возможно ответить.
Н. Вильмонт
«Фауст».Жемчужина немецкой драматургии.Пьеса, не уступающая даже шедеврам Шекспира.Книга, которую — пусть минимально, пусть хотя бы «цитатно» — знает каждый.О ее скрытом, глубинном смысле написаны сотни исследований, однако, читая и перечитывая историю доктора Иоганна Фауста и его спутника, демона Мефистофеля, каждый снова и снова будет находить для себя смысл новый — собственный, уникальный и глубоко личный.
Все знают Гете – великого поэта, драматурга и писателя. Но эта книга открывает его для читателя с совершенно неожиданной стороны – как оригинального ученого, вступившего в научную полемику с самим сэром Исааком Ньютоном!Что представляет собой цвет? Ньютон изучал его с точки зрения его физической природы. Гете же интересует не физическая, а, скорее, физиологическая сторона: как человек воспринимает разнообразные цвета и что на это восприятие влияет? Наблюдения и выводы его, точные и остроумные, и в наши дни представляют огромный интерес.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
«Рейнеке-лис» (1794) — эпическая поэма, блистательное обращение автора к традиции животного эпоса, сложившейся еще в средние века. «Рейнеке-лис» — сатира на феодальное общество. Под масками зверей в поэме выведены представители всех сословий: крупные феодалы в образах медведя, волка, барсука и мелкая сошка — зайцы, куры, петухи, синички. В центре поэмы — хитрый лис, который всегда оставляет в дураках своих врагов и противников.«Рейнеке-лис» — широкая панорама общественной жизни феодальной Германии, произведение, проникнутое неприятием феодально-буржуазных порядков, позволяющих в равной степени терзать народ и державным львам, и свирепым волкам, и хищникам «нового типа», которые умеют обделывать свои делишки не грубой силой, а хитростью и коварством.
«Правила» отчасти отражают театральную практику того времени, отчасти — своеобразную театральную эстетику веймарского классицизма.
«Новелла» знаменует собой наиболее чистый образец новеллистического жанра рассказа о «необыкновенном происшествии», в данном случае выписанном на фоне странно неподвижной природы, представляющей собою как бы подобие эффектной театральной декорации.
Трагедия Гете изображает начальный момент Нидерландской революции XVI века, первой буржуазной революции в Европе.
"Характеры, или Нравы нынешнего века" Жана де Лабрюйера - это собрание эпиграмм, размышлений и портретов. В этой работе Лабрюйер попытался изобразить общественные нравы своего века. В предисловии к своим "Характерам" автор признался, что цель книги - обратить внимание на недостатки общества, "сделанные с натуры", с целью их исправления. Язык его произведения настолько реалистичен в изображении деталей и черт характера, что современники не верили в отвлеченность его характеристик и пытались угадывать в них живых людей.
Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула». Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение». Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники». И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город. Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества.
Антиутопические сказки про Фиту (три из них были написаны в 1917 году, последняя — в 1919) явились своеобразной подготовительной работой к роману «Мы». В них вызревали проблемы будущей антиутопии, формировалась ее стилистика. В сказках про Фиту истоки возникновения тоталитарного государства Замятин отыскивает в русской истории. М. А. Резун.
На равнине от Спалта до Нюрнберга, настало время уборки хмеля. На эту сезонную работу нанимаются разные люди, и вечером, когда все сидят и счесывают душистые шишки хмеля со стеблей в корзины, можно услышать разные истории…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Аббату Куаньяру было не свойственно чувство преклонения. Природа отказала ему в нем, а сам он не сделал ничего, чтобы его приобрести. Он опасался, превознося одних, унизить других, и его всеобъемлющее милосердие одинаково осеняло и смиренных и гордецов, Правда, оно простиралось с большей заботливостью на пострадавших, на жертвы, но и сами палачи казались ему слишком презренными, чтобы внушать к себе ненависть. Он не желал им зла, он только жалел их за то, что в них столько злобы.».