Письма из Лозанны - [36]
— Как с душой, дядя Матвей?
— С душой? — Он долго смотрел на машину и, поворачиваясь ко мне, улыбаясь, сказал:
— Душа на место встала.
Этот мудрый диалог крестьянина с писателем полон глубокого философского и социального смысла. И недаром Панферов замечает:
— Я один из счастливых людей, товарищи, ибо я видел страну… Я видел, с какой несокрушимой энергией большевики Урала перетряхнули, перестроили старый, седой Урал, Урал слёз, пыток, застенков…{147}
В военную пору Панферов был связан с Уралом как корреспондент «Правды». Он приезжал сюда по командировкам редакции, бывал на многих новостройках, заводах, в колхозах и совхозах.
Жил в Миассе, где в начале войны поселилась его жена — писательница А. Коптяева.
А. П. Волчек, работавшая заведующей отделом пропаганды райкома партии, вспоминает:
— Федор Иванович, живя в Миассе, часто бывал в колхозах. Много интересного мне рассказывал о беседах писателя с колхозниками села Филимоново мой брат Михаил, председатель колхоза «Приуралье». Выезжал писатель в села Черное, Устиново, Мельниково-Зауралово, встречался с учащимися школ. Бывал в Тургоякском доме отдыха, где жили в войну старые большевики. Из бесед с ними Федор Иванович черпал много интересных подробностей о нашем крае, его людях…{148}
Теперь, спустя годы, восстановить подробности уральского периода жизни Федора Панферова помогают записные книжки.
Удивительный мир встает с их страниц. Они неоценимы как свидетели тех лет.
Автограф.
Страницы из записных книжек Ф. Панферова
Нет события в общественной жизни Урала, которое не привлекло бы внимание писателя. Мы понимаем сейчас — все записывалось для каждодневной работы, для предстоящей беседы с человеком, для газетного очерка и просто впрок для будущих произведений — больших и малых.
Эти записные книжки и блокноты Панферова бережно хранятся в Центральном государственном архиве литературы и искусства в аккуратнейших папках и специальных коробках. Меня, естественно, интересовали уральские записи, беглые и неразборчивые строчки, открывающие пути к роману «Борьба за мир».
Основное внимание писателя в те годы было сосредоточено на заводе, эвакуированном в глубь страны и заново рожденном у отрогов Ильмен-Тау, в долине приисков, все еще не оскудевших золотом.
Записные книжки Федора Панферова пронумерованы архивистами и хронологически выверены по редким датам, встречающимся на страничках.{149}
Вот записная книжка № 6, без, даты.{150} Записи сделаны синим карандашом в торжественный момент выпуска первого уральского автомобиля. Зримо видится, как сосредоточенный и увлеченный Панферов шел по главному конвейеру. Смотрел вокруг. Слушал отрывочный рассказ инженера, едва успевая заносить в блокнот отдельные фразы, поразившие его воображение.
Федор Панферов оставляет почти телеграфную запись:
«Движение сердца мотора. Движение рук. Идут колеса. На ногах. Первый глоток бензина. Вода. Железо оживает. Оно трогается… Паспорт. Последний туалет. Начальник конвейера Фомин Александр Васильевич».
С такой же краткостью заносит в книжку сведения о самом начальнике конвейера:
«Была борьба за час, теперь за минуту. В 1937 году был слесарь — стал начальником главного конвейера. Жена, отец, дочь, сын».
Ни портретных штрихов, ни других живописных деталей. Только анкетные данные. И далее в записях:
«Вместе со сходом машины постепенно сходит с конвейера Человек».
Человек записан по-горьковски, с большой буквы.
А потом в записной книжке — отрывки из разговоров с рабочими главного конвейера:
«Лодыря выбросит коллектив», «Социалистическая спайка», «Человек должен уважать минуты, секунды», «Потерять двадцать минут — значит потерять несколько машин», «Главный конвейер диктует темп всему коллективу», «Все дороги ведут к главному конвейеру» и др.
Все это позднее войдет в очерки Федора Панферова о людях Уральского автомобильного завода.
Записные книжки № 5 и 7{151} отражают впечатления Федора Панферова от поездок по совхозам и колхозам Южного Урала. Эти записи также кратки. По ним, как по азимуту, писатель из огромных жизненных наблюдений и разговоров с людьми отбирал «на память» самое главное и нужное ему в текущей работе, собирал то, что характеризовало уральскую деревню, охваченную заботами о фронте.
Деревня, ее жизнь всегда были близки творческой натуре Панферова, начиная с «Брусков».
Федор Панферов был знаком с директором Миасского совхоза Н. Г. Федориным, с председателями колхозов «Приуралье» (с. Филимоново) М. П. Волчкам и «Памяти Ленина» — М. Н. Пановым. Книжки сохранили записи о них и хозяйствах, управляемых ими в военные годы.
В записной книжке № 5 — конспект выступлений. Федор Иванович обычно начинал свой рассказ с фронтовых сводок, которыми в ту пору жил весь народ. Потом углублялся в отечественную историю и на примере великих событий 1812 года, гражданской войны поднимал людей на новые трудовые подвиги. Он был пропагандистом партийных решений, исторических задач, самой жизнью возложенных на колхозное крестьянство.
В самой маленькой карманной книжечке в черном переплете под номером седьмым — записи о людях сельскохозяйственных артелей «Авангард», «Броневик», имени Ворошилова, пригородных совхозов Миасса, Чебаркуля и Челябинска. Они доносят до нас дыхание тех дней.
