Письма из деревни (1872-1887 гг.) - [206]

— Пушной народ был.

— А теперь не пушной? Неучи! Только думаете, что много знаете. Помните, как градовой агент вас учил?

— Помню.

— А ведь не страхуете?

— Да кто ее знает…

— Ну да, знаю, «царю-Граду» молитесь.

11 мая (обновление Царьграда в 330 году) во многих деревнях крестьяне не работают, молются царю-Граду, чтобы он, батюшка, поля не побил. Молебны служат. Иной, может быть, подумает, что это празднуют Кириллу и Мефодию, но очень ошибется.

— Ну, что же? Как ты думаешь насчет фосфорита?

— Нужно испытать эту «приспориту», как вы ее там называете. Только вот, солдат Аким говорит, что можно этой приспоритой землю испортить. Будет, говорит, сначала родить, а потом и перестанет: приспорита, говорит, весь сок, как есть, из земли вытянет.

— А ты и навоз не забывай. Испортить землю фосфорит не может, а напротив, заправит, но все же навоз не следует забывать. Один раз фосфорит приложишь, другой раз, — а потом навоз. Ведь ты возил на поле болотную землю — польза?

— Как же, возил. Польза есть.

— Что же ты думаешь, что одной болотной землей все и будешь удобрять? Ведь нужно и навоза положить.

— Знамо дело, что нужно и навоза.

— Ну, то-то же! А в фосфорите — конечно, где он требуется, нужно испытания делать, — еще более прока, чем в болотной земле. Испортить им пашню нельзя, а польза — сам видишь — от него большая может быть. Вот хорошо будет, если после фосфорита клевер посеять, дать годика хоть два пояловеть земле, а потом лен, под рожь — опять фосфорит, а там — навоз. Вот вы теперь прикупили земли на четвертое поле, — можно часть и под клевер запустить, как я делаю. Клевер — корм коням и скоту, навоз, хлеб. Будете болотной землей удобрять, фосфоритом и навозом не забывать — лишний навоз под коноплю, под ячмень, — так ваши поля заправите, что чудо! Будет хлеба «и на семена, и на емены», и на продажу. А там еще земли прикупить можно; банк опять поможет, коли хорошо будете выплачиваться. Когда-нибудь все мое Батищево купите. Купили же соседи бывший княжеский хутор. Говорят, нынче на два года запас хлеба сделали.

— Нужно испытать… Уж вы, А. Н., выпишите и для меня мешочек этой земли. Что будет стоить — уплачу. Нужно испытывать.

Да, нужно испытывать и испытывать, а не рассуждать только теоретически. А то один Аким говорит, что фосфорит — «пустяки», «заблуждение»; другой — что нужно употреблять суперфосфат, да еще на хорошей земле, да еще не иначе, как с чилийской селитрой. Оказалось же, что фосфорит на наших плохих землях действует превосходно, и вот третий Аким говорит, что это так только на первый раз, что потом фосфорит землю испортит, весь сок из нее вытащит и т. д. и т. д. Все только умствуют, сидя в кабинетах, тогда как нужно испытывать, толково испытывать. Не мало уже потеряно времени. Все дожидаемся, пока американец долбней по лбу не ударит.

Впоследствии и еще крестьянин из соседней деревни просил меня выписать для него мешок фосфоритной муки. Разумеется, я был в восторге, потому что если мужики станут применять фосфоритную муку — дело сделано. В то время у меня не было фосфоритной муки, потому что всю фосфоритную муку, полученную весной, я уже рассыпал, частью под овес, частью по вспаханному на зиму пару под рожь. Из следующей выписанной партии, которая пришла перед мешанью, я дал крестьянам два мешка. Один из крестьян удобрил фосфоритной мукой ниву перелома, другой — ниву пресной земли. Осенью я поехал посмотреть, что вышло. Зелень на нивах, удобренных фосфоритом, была отменна, очень хороша.

Крестьяне, купившие землю при содействии банка, этого поистине благодетельнейшего учреждения, нынешний год ликовали. Земля отлично выручила. Хлеба довольно. Эту прикупленную землю крестьяне как-то особенно любят, говорят о ней с каким-то, если можно так выразиться, умилением. Постоянно думают и заботятся о том, чтобы заработать денег и в срок заплатить в банк. Помещику за дополнительный платеж работают превосходно, всегда исправно являются на работы, дружно, всей деревней, по первому заказу.

Не хуже справились с этим делом и другие деревни. Две деревни, Д. и X., купили у того же помещика отличную пустошь. И дешево купили — что-то около 27 рублей за десятину. Эта покупка еще лучше, чем покупка деревни Б. Прикупленная земля надолго обеспечивает деревни Д. и X., и если они хорошо ее разработают, — а место превосходное для распашки, — то будут богачи. Для разработки этой пустоши применение фосфоритов будет иметь громадное значение. Лишь бы только убедить крестьян. Купленная ими пустошь одной стороной межует с моей землей; с других же сторон межует с наделами деревень Д. и X., которые и разделили пустошь, так, что каждая деревня получила прилегающую к ней часть. Когда-то здесь был хороший березовый лес. Незадолго, должно быть, до «Положения» значительная часть рощ была вырублена на дрова, которые владелец хотел сплавить по Днепру на юг, но операция эта не удалась. Дрова, говорят, так и погибли. Вырубленные пространства крестьяне разделали на ляда и пустошные покосы.

С «Положения» деревни Д. и X. постоянно пользовались этою пустошью за то, что обрабатывали владельцу 6 или 8 кругов. Сначала им предоставлялось разделывать удобные места на ляда, то есть выжигать и сеять на пожогах хлеб, чем крестьяне широко воспользовались, но потом воспрещено было рубить лес, расчищать и жечь ляда, так что крестьяне могли пользоваться этою пустошью только как покосом и выгоном. Владелец намерен был сохранить, что осталось, старого леса и вырастить новый из молодых зарослей, что со временем могло бы быть выгодно вследствие близости железной дороги. Но из этого ничего не вышло. Лес постоянно рубили и свои, и чужие, кому только нужно, потому что дело заглазное, участок отделен чужими землями от хозяйства владельца; лес был без присмотра, да и вообще в хозяйстве не было, как у нас говорится, никакой строгости, то есть порядка. Когда-когда наезжал лесной сторож или староста, но, конечно, что же он мог досмотреть. Так, мало-помалу, все, что было хорошего в лесу, выпустошили.