Письма Г. В. Адамовича И. В. Одоевцевой и Г. В. Иванову (1955–1958) - [5]
Вольская все мне доказывала, что «Аризона» достойна только «Опытов» и что я должен ее рекомендовать Иваску. Теперь она наконец пристроила ее в «Русскую мысль». А то ведь сами понимаете – Иваск и «Аризона»! Она, кстати, пишет мне письма, что я «ушел из ее жизни» и все в этом роде. Кроме того, что я «перехожу из постели в постель», на что я ей написал, чтоб хотя бы ради изящного стиля забыла слово «постель». Но все это – entre nous>67, пожалуйста, а то и так возни у меня с ней не оберешься, не знаю, в сущности, чего ради.
Ну, письмецо вышло длинное. Насчет переписки о поэзии, повелитель мира, ты неправ. Надо было бы это сделать. А если ты не согласен, что я больше писал «о ямбах», то и лучше: было бы меньше согласия и совпадений. Ямбы, голубчик, очень важны, хотя и не все в них дело. Как все у Вас? Почему Madame умолкла и даже не сделала приписки? Или прокурор помешал? Адреса Кодрянской я в Нью-Йорке не знаю>68, но можно написать через Варшавского. До свидания. Да, забыл: вчера один студент, уверяющий, что «Воскресение» – очень скучная книга, говорит мне: «Вот я вчера всю ночь читал роман и… прямо замечательный! – Какой? – А как-то странно называется… “Оставь надежду…”>69 и даже имени автора не знаю!»
Ваш Г. А.
10. Г. В. Адамович – И. В. Одоевцевой
104, Ladybarn Road Manchester 14
Дорогая Madame 6/XII 55
Получил сегодня Ваше письмецо и, видите, отвечаю сразу. Так что провалы в переписке из двух углов – не по моей вине. Спасибо, что наконец написали.
Отвечаю по порядку.
1) «Моцарт и Сальери»>70. До меня дошли слухи, что это Яконовский. Но неужели и Нина>71 приложила ручку? «И в подлости оттенок благородства»>72 все-таки нужен бы! Меня удивило, что она мне эту статью прислала. Предлог был такой: что делать, как отвечать?! Я ее успокоил: ничего не надо, и мне действительно все равно. Не такое я еще читал. Все – таки я сомневаюсь, чтобы вероломство моей невесты могло дойти до этого – хотя были примеры (с Юрой), да и когда-то в «Русской мысли», еще до того, что ее там печатали, она будто бы со сторожем обо мне говорила Бог знает что (что немедленно до меня дошло). Ну, не знаю. Я, хотя и Сальери, вспоминаю свои стишки о графе Палене>73 в таких случаях, но Вы их не помните, наверно. А что я – Сальери, это, кстати, совершенно верно. Но все-таки лучше Евангулова>74.
2) Статья Гуля>75. Я ее просмотрел, а журнал у меня со стола кто-то стащил (студенты), и не могу его найти. Видел, что очень лестно, но мнения «по существу» не имею. Но вообще я не поклонник Вашего друга Гуля и «сомневаюсь, чтоб». Да и Вы сами все знаете. Кстати, я сейчас с ним в переписке и не налюбуюсь его стилем, в смысле панибратства. А стишки Жоржа>76 прочел и многое мог бы о них выразить, помимо само собой разумеющихся комплиментов и восторгов. Кстати, перебирая еще в Париже старые «Последние новости», нашел 8 или 10 своих статей о Жорже>77, вопреки Яконовскому. Когда-то Лозинский>78 (помню это хорошо, на каком-то Цехе или вроде, после смерти Гумилева) сказал, что нет на свете людей и литераторов более различных, чем Иванов и Адамович – при кажущейся близости>79. Что совершенно верно.
3) Вижу, что «третьего» – ничего нет. Значит, оно и есть самое главное. «За жизнь», как говорил Рабинович. За жизнь особенно сказать нечего, кроме того, что дней через 12 надеюсь быть в Париже и крутиться в вихре света, главным образом монмартрского. Бес в ребре у меня по-прежнему. Здесь такие невероятные туманы, что я совсем скис: на днях заблудился в десяти шагах от дому и блуждал два часа, как в «Хозяине и работнике», коего Вы, верно, не читали. (Прочтите: sa vaut la peine!>80). Очень жаль, что Вы не будете в Париже, правда. Поговорили бы о поэзии и о смысле жизни.
До свидания – верно, летом, у розового моря, е. б. ж.>81 Да, почему же в конце концов Жоржино сочинение об «Одиночестве и свободе» будет в «Новом журнале»? Он мне писал, что нет. Bon loisirs>82. Не забывайте старого друга.
Ваш Г. А.
Ninon пишет сегодня: «Яконовский оказался подлецом и пошляком». Неужели это с ее стороны хитрость, на всякий случай? Зачем?
11. Г. В. Адамович – И. В. Одоевцевой
7, rue Frederic Bastiat Paris 8 18/XII–55
Chere Madamotchka Завтра – т. к. сегодня воскресение – пошлю Вам Вашу английскую книгу, заказным. Поиски в Манчестере оказались тщетными. Но у меня было несколько часов в Лондоне, проездом в Париж, и я разыскал это издательство. Сначала они мне заявили, что книги у них нет, но когда я сказал, что это – для автора, засуетились и принялись искать. Самое смешное, что они решили, что я – это и есть автор, а потом, когда уже книга нашлась, секретарша мне недоверчиво сказала: «Irina, кажется, ведь женское имя?»
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Георгий Адамович - прозаик, эссеист, поэт, один из ведущих литературных критиков русского зарубежья.Его считали избалованным и капризным, парадоксальным, изменчивым и неожиданным во вкусах и пристрастиях. Он нередко поклонялся тому, что сжигал, его трактовки одних и тех же авторов бывали подчас полярно противоположными... Но не это было главным. В своих лучших и итоговых работах Адамович был подлинным "арбитром вкуса".Одиночество - это условие существования русской литературы в эмиграции. Оторванная от родной почвы, затерянная в иноязычном мире, подвергаемая соблазнам культурной ассимиляции, она взамен обрела самое дорогое - свободу.Критические эссе, посвященные творчеству В.Набокова, Д.Мережковского, И.Бунина, З.Гиппиус, М.Алданова, Б.Зайцева и др., - не только рассуждения о силе, мастерстве, успехах и неудачах писателей русского зарубежья - это и повесть о стойкости людей, в бесприютном одиночестве отстоявших свободу и достоинство творчества.СодержаниеОдиночество и свобода ЭссеМережковский ЭссеШмелев ЭссеБунин ЭссеЕще о Бунине:По поводу "Воспоминаний" ЭссеПо поводу "Темных аллей" Эссе"Освобождение Толстого" ЭссеАлданов ЭссеЗинаида Гиппиус ЭссеРемизов ЭссеБорис Зайцев ЭссеВладимир Набоков ЭссеТэффи ЭссеКуприн ЭссеВячеслав Иванов и Лев Шестов ЭссеТрое (Поплавский, Штейгер, Фельзен)Поплавский ЭссеАнатолий Штейгер ЭссеЮрий Фельзен ЭссеСомнения и надежды Эссе.
Русская фантастическая проза Серебряного века все еще остается terra incognita — белым пятном на литературной карте. Немало замечательных произведений как видных, так и менее именитых авторов до сих пор похоронены на страницах книг и журналов конца XIX — первых десятилетий XX столетия. Зачастую они неизвестны даже специалистам, не говоря уже о широком круге читателей. Этот богатейший и интереснейший пласт литературы Серебряного века по-прежнему пребывает в незаслуженном забвении. Антология «Фантастика Серебряного века» призвана восполнить создавшийся пробел.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.