Письма - [54]

* * *

Мартин Борман Герде Борман

9.02.1945

Моя дорогая.

Сегодня я опять так устал, что не смогу долго писать. Вкратце: вчера вечером совещание с Бекером о принятии мер по увеличению отправки лошадей на Север; затем разговор с Кальтенбруннером, после которого Геслер и я до двух часов просидели с Фегелейном. Потом пошли к Эфи, где в три часа к нам присоединились фюрер и Шпеер. Засиделись до шести. Потом я прочел твое письмо, которое теперь возвращаю тебе.

В 10.20 проснулся и с трудом слез с кровати; должен был организовать отъезд Е. Б. и остальных.

Сейчас 13.15, и мы опять спустились в бомбоубежище. Эти постоянные атаки превратились в невыносимое бремя – день за днем, без исключения, несут гибель и опустошение! Вчера вечером была очередь Померании.

Посылаю письмо фрау фон Т[ренфельс]; она полагает, что ее младший сын погиб на фронте.

Береги себя, любимая.

Всецело твой М.

* * *

Мартин Борман Герде Борман

Суббота

10.02.1945

Любимая моя.

Я только сейчас посмотрел на часы и обнаружил, что уже двадцать пять минут первого, – значит, не суббота, а воскресенье! Если бы ты не обратила мое внимание на этот факт, я бы и не знал, что наступило воскресенье.

Сегодня я завтракал с дядей Генрихом, Бургдорфом и Фегелейном, а вечером обедал опять же с дядей Г., Зеппом Д[итрихом], Фегелейном и Бергером[113].

В перерывах между нашими дискуссиями Генрих провел совещание с фюрером, а в 16 часов присутствовал на совещании по ситуации; в это время я встречался с Ламмерсом. Вот так пролетело время.

Теперь пора в кровать, чтобы отдохнуть и завтра с новыми силами приступить к работе. Как жалко, что я не могу принять ванну и хотя бы одну ночь провести в чистой постели в теплой, чистой комнате!

Только представь, я сильно кашляю, а ведь даже не помню, когда последний раз кашлял, – и этого никогда не происходит, если ты со мной! О, дорогая мамочка, как приятно мы провели время с 9 по 26 января! И как я благодарен тебе за это! С этими воспоминаниями и мыслями о тебе я начинаю воскресный день!

Твой М.

* * *

Герда Борман Мартину Борману

Оберзалъцберг

12.02.1945

...Я очень сочувствую фрау фон Тренфельс. Смелость этой женщины достойна подражания. Папочка, груз, свалившийся на плечи наших людей, ужасен. Будем надеяться, что позже сможем сделать для них что-то по-настоящему хорошее в награду за все их нынешние страдания, чтобы они всегда помнили, ради чего им пришлось страдать...

...Сегодня опять светит солнце. Ночью был сильный ураган, и я даже не могла заснуть. Это как в «Валькириях» – на смену зимним вьюгам приходит месяц счастья. Был бы сейчас май, счастливый месяц, люди не страдали бы от холода, и многие проблемы решались бы сами собой. Я не могу думать ни о чем, кроме событий на Востоке и Западе. Ты думаешь, Посену удастся удержаться? [Нет.]... [Наши солдаты в Будапеште, бывшее подразделение Фегелейна, храбро сражаются в попытке сомкнуть ряды. Только немногие, порядка двухсот, смогли прорваться. От остальных почти 12 тысяч человек не осталось и следа.]

* * *

Мартин Борман Герде Борман

17.02.1945

13.40

Моя мамочка-девочка.

Лист бумаги ждет от меня продолжения... Но сегодня у меня опять так много работы, что нет времени на письмо. Встречи со мной дожидается Аксман[114], кто-то из Норвегии, Рудер и другие.

Всегда твой М.

Мартин Борман Герде Борман

18.02.1945

Любимая.

Позволь быстро черкнуть несколько строк, пока меня не накрыла волной неизбежных совещаний.

1. Гребер вернулся из Веймара, пробыв там три с половиной дня; ему потребовалось двадцать три часа, чтобы добраться в В[еймар]. На дорогах творится что-то невообразимое!

2. Посылаю пришедшее сегодня письмо от М.

3. Во время сегодняшней атаки на Линц от прямого попадания, среди прочего, рухнул мост Нибелунгов.

4. Фюрер сказал мне, что Е. Б. хочет как можно скорее вернуться сюда. Но ей объяснили, что она должна оставаться в М[юнхене].

5. Бреслау окружен; там несколько из моих наиболее энергичных людей. Надеюсь, что смогу вернуть их сюда. В Будапеште все кончено. Прорваться смогли только около семисот человек, из почти что десяти тысяч.

6. Генерал Венк, один из действительно деятельных наших генералов, попал в автомобильную аварию и на много недель вышел из строя. Это случилось вчера вечером, когда он ехал от Гиммлера на доклад к фюреру.

Генерал Ксиландер[115], начальник штаба Шернера в Силезии, вылетел на самолете в штаб, но на место не прибыл! Его «гроб», вероятно, был сбит и взорвался!

На Западе в автомобильной катастрофе на автостраде погиб Мокель. Гаулейтер Шпренгель сообщил, что это случилось сегодня утром. Это только отдельные случаи из вереницы свалившихся на нас несчастий!

7. Ничего не случилось, но я должен уйти из этой комнаты в рейхсканцелярии; я больше не могу выдерживать постоянный шум с улицы! От рева летящих по улице машин дрожат стекла, и их скрежет сводит меня с ума!

8. Если получится, то я уеду сегодня в Штолпе[116].

Только что посмотрел в окно и увидел, что погода отличная, а мне необходимо глотнуть свежего воздуха. Я в полном порядке, но перенервничал и перетрудился. Фюрер только что сказал, что я могу прогуляться, но совершенно искренне попросил быть очень осторожным! Я пообещал выполнить его наказ.