Письма (1855) - [6]

Гончарова.

Вторник, 5 3/4 ч.

6 сентября.

Прилагаю Ваши часы и два ключа.

Е. В. ТОЛСТОЙ 8 сентября 1855. Петербург

Вы недавно спрашивали меня о "Пепиньерке" - вот она. Я с трудом отрыл ее в куче старых моих рукописей. Посмотрите, как она побледнела и выцвела точь-в-точь, как и в моей памяти. Теперь я больше люблю классных дам, и то не настоящих, а будущих. - Едва ли Вы прочтете две первые страницы. Когда минует надобность, возвратите мне рукопись, вместе с книгами Тург[енева], Писем[ского], Нов[ого] поэта и альманахами.

Так как я, по словам Вашим, "вижу за двух", то позвольте предвидеть за Вас и за себя, что Екат[ерина] Фед[оровна] П[оздеева], если Вы пойдете в инстит[ут], того и гляди пожелает ехать с Вами к Майк[овым]. Можно ли просить Вас не проговориться (Боже мой! ну как опять рассердитесь по-вчерашнему? я погиб - да нет, - Вы - ангел всего, между прочим, и доброты, это же совсем особый случай) о Вашем намерении провести вечер у Евг[ении] П[етровны].

Нет сомнения, что Вам приятнее бы было возвратиться с Е[катериной] Ф[едоровной], но удостойте принять во внимание вот что: вчерашний, в высшей степени занимательный разговор для меня - не кончен, мне хотелось бы весьма пополнить его, но это всё мое удовольствие, а вот и Ваше: в начале приезда сюда, и именно в первый день, Вы мне сделали вечером один, и весьма важный для Вас самих, вопрос: я тогда не счел себя вправе отвечать на него и уклонился, теперь напротив, я бы погрешил против дружбы, если б умолчал. Сегодня, кажется, единственный и едва ли не последний случай сделать это.

Не отменяйте же, по-вчерашнему, распоряжения явиться к Вам сегодня, вскоре после 5-ти часов. Если удастся, передам Вам этот ответ - у Вас же, нет - так при возвращении от Майковых.

Я бы прислал Вам только что появившуюся мою статью о Японии, но не станете читать - она еще хуже Якутска, да и до того ли Вам? Пришлю в декабре, когда выйдет отдельной книжкой.

Скажите слово о здоровье m-me Богдановой, также m-me Якуб[инской], особенно же о Вашем: не повредил ли Вам вчерашний дождь. Кланяюсь Вам до земли, и даже ниже.

Преданнейший из преданных Гончаров.

8 сент[ября].

Е. В. ТОЛСТОЙ 18 сентября 1855. Петербург

О ужас, Вы здесь! Вот какое было первое движение, когда я завидел Вашу миниатюрную записочку: здесь всё стало было приходить в свой порядок, все обратились (все я употребляю в смысле on) к своим занятиям, я даже пополнел немного, словом, еще неделя, и всё приняло бы нормальный вид, нужды нет, что Вас и помнят, и видят во сне! Второе движение - движение благодарности - за любезное и благосклонное уведомление о приезде. Я уже готов был заключить, что Вы принадлежите именно к числу таких друзей, на которых даже можно положиться (что весьма редко, если не невозможно, как оно и оказалось), если б в Ваши поступки не вкралась маленькая измена, именно: Вы сказали Л[ьховско]му что-то из разговора со мной о нем, а он, по своей натуре, не мог не проговориться. А я думал, не знаю почему, что Вы даже Вашему будущему мужу не скажете и безделицы, которая вверена Вам по секрету: такое исключение составляете Вы в моих глазах - во всем. В первой беседе с Вами скажу, что это такое. Впрочем, это - такая же маленькая измена, как известная Вам "запятая". Да и измена Вам, как "всякая шапка", к лицу.

Спешу отвечать на Ваши вопросы: Николаю Ап[оллоновичу] было лучше, потом хуже, теперь опять лучше. Евгения П[етровна] подвержена сильным припадкам патриотизма, и все мы тоже: я третьего дня старался доказать ей, что она - изменница и что Севастополь взят от нее. Юния Дм[итриевна] возвратилась и сердится (не знаю, искренно ли), что не нашла Вас в Москве. Все надо мной смеются, то есть Ю[ния] Д[митриевна], Л[ьховски]й, отчасти Евг[ения] П[етровна], прочие соболезнуют. Я пропадаю совсем.

Вы меня не шутя огорчаете болезнью m-me Богдановой: вот и Вы способны огорчить (да еще как, я думаю, Боже мой!). Я хотел было послать узнать о ее здоровье, и о m-me Якубинской тоже, да боялся, что обе дамы найдут это ненужным и неуместным. - Но что это за мысль - ехать к сыну m-me Б[огдановой]: в числе богоугодных заведений, которые вменено христианам посещать по воскресеньям, как-то темниц, больниц etc. - юнкерской школы не показано в Евангелии.

Извините, что письмо глупо: этому причиной, 1-е, что я не совсем здоров, 2-е, не видал Вас давно, не шутя, и следоват[ельно] впал в обычную апатию. Я уж объяснил Вам со всею откровенностию, что Ваше присутствие вызывает столько жизни из человека, по крайней мере из меня, Ваш ум будит чужой ум, по крайней мере мой, так что трудно решить, прекрасны ли Вы больше или больше умны? О третьей, моральной стороне я молчу, ее еще не знаю. До свидания. Выпадет ли нынче на мою долю счастливый, может быть, последний день - видеть Вас, поговорить с Вами и, может быть, проводить домой? Не прикажете ли чего? Сам я располагаю быть у Евг[ении] П[етровны] тотчас после обеда. Надеюсь, до свидания. Преданный - на всю жизнь и один день

Гончаров.

18 сентября.

Е. В. ТОЛСТОЙ 19 сентября 1855. Петербург

С благодарностью возвращаю печать m-me Якубинской и Ваш карандаш тоже. Я им не воспользовался, не делал отметок на Вашей тетрадке, потому, во-1-х, что негде, так всё исписано, а во-2-х, не имею ни права, ни возможности быть ценсором таких верных, безыскусственных выражений Вашего сердца. Но чтение Ваших confidences