Писатели США о литературе. Том 2 - [189]
В. Собираетесь ли вы, когда окончите этот роман, снова взяться за «Путь воина» и сделать Стинго героем?
О. Надеюсь.
В. Когда вы закончите «Софи делает выбор»?
О. Не знаю, пишется так тяжело, что клянешь книгу и все остальное. Нет, на том свете ни за что не буду писать. После каждой книги впадаешь в такую депрессию, что голова идет кругом. Но надеюсь выдержать, выдерживал же раньше.
1979 г.
ВЫСШИЙ ДОЛГ ЛИТЕРАТУРЫ— НЕ ВЫДУМКА
Как не растеряться, когда на тебя наваливается распаленный двухметровый детина тяжелой весовой категории с побагровевшим от гнева лицом и, тыча в тебя килограммовым пальцем, заявляет: «Я тебя так приложу, так двину, что мигом отсюда попадешь в вечность».
Первое побуждение, конечно, вырваться и бежать или же хватать первую попавшуюся палку, но и то и другое выглядит как-то странно посреди заполненного людьми книжного магазина, где автор раздает автографы. Поэтому осторожно осведомляешься, чем же заслужил такую честь.
Вы думаете, сцена из романа? Ничего подобного. Именно это и случилось со мной в прошлом месяце во время распродажи моего нового романа «Город ангелов», где рассказывается о том, как некоторые так называемые независимые подрядчики на юге Флориды (и не только там) буквально закабаляют сезонных сельскохозяйственных рабочих. Роман как роман, но основан на фактах реальной жизни.
Что же вызвало негодование этого парня? Он вырос в Южной Флориде и сам перебывал во всех лагерях для сезонников. Он ни разу не видел, чтобы где-то был непорядок, ни разу не видел и не слышал, чтобы с сезонником плохо обошлись, и все такое, что все равно они сплошь лентяи и пьянчуги, а меня надо вымазать дегтем и вывалять в перьях, раз я посмел печатно утверждать, будто в трудовых лагерях что-то не так.
Произведения из жизни
Приведенный эпизод—только часть того печального опыта, когда пишешь прозу, основанную на действительной жизни, а не фантазии. Примерно то же самое было, когда я написал о ненужном, бессмысленном уничтожении природы в «Острове навек». Какой веский материал ни взять для реалистического романа, какие бы веские доводы ни подтверждали твою правоту, обязательно найдутся недовольные.
Зачем же тогда писать такие романы? Почему не пойти легким и безопасным путем, сочиняя немыслимые истории, детективы или горячительный сексуальный «верняк»?
Ответ зависит от того, почему человек вообще берется писать. Есть множество мотивов: деньги, слава, моральное удовлетворение, тяга к творчеству. В их числе может быть и желание писать в духе классической литературы, той, что, к сожалению, выглядит умирающей формой искусства.
Что до меня, то я придерживаюсь старомодного взгляда на искусство слова и назначение писателя. Я рос в небольшом поселке в штате Миссисипи времен кризиса, не было ни телевизоров, ничего такого, и главным развлечением были поля, лес, реки и—книги. Я преклонялся перед писателями и читал взахлеб все, что попадалось под руку,— от дешевых книжек о Дерзких Парнях до Диккенса. Я снова и снова помогал выслеживать Моби Дика, а от рассказов Эдгара Аллана По у меня мурашки по коже бегали.
Я уверовал, что способность писать—дар свыше и распоряжаться им надо подобающим образом, что писатели должны не только развлекать, но и направлять свой талант к тому, чтобы освещать темные стороны жизни и тем просвещать сердца.
Устаревшие, вышедшие из моды понятия? Может быть. Потому-то я и решил писать об униженных, обиженных, обездоленных— о сезонниках и забитых индейцах, о «болотных крысах» на Перл-ривер, о белых и черных бедняках на Юге во времена бурных движений 60-х годов. О таких вещах мало что знают, а надо бы. Ведь это живые люди, а не выдумка, и реальные ситуации.
Боевики
Понимаю, что отношусь к ничтожному меньшинству среди писателей. Большинство тратит талант на создание денежных боевиков, которые я лично расцениваю как хлам и халтуру. Сквернословие, насилия, непристойности рисуются не для того, чтобы уяснить происходящее в действительности, а только ради того, чтобы шокировать читателя. Множество теперешних романов, основанных будто бы на жизни современного общества, так же реальны, как земляника на Марсе. Беда в том, что многие молодые люди принимают напечатанное за чистую правду, начинают верить, что это в порядке вещей, и стараются подражать прочитанному.
И все-таки я надеюсь, что маятник качнулся в обратную сторону, от макулатуры к содержательной литературе. Людям просто надоедает многое—и в книгах, и в кино. Может быть, недалек день, когда писатели снова сделаются тем, чем они призваны быть,— хроникерами человеческого опыта. И тогда молодежь снова будет преклоняться перед ними*
А тот парень, что хотел задать мне жару,—ничего у него не получилось. Он в конце концов удалился, оскорбленный в своих лучших чувствах. А мой следующий роман тоже будет из жизни. Ради того, чтобы разоблачать «города ангелов» в нашем мире, я готов рисковать.
Джон Рид (1оЬл Кеей, 1887—1920)
Писатель нового типа, соединивший художественное творчество с практической революционной работой, очеркист, публицист, поэт, драматург, Джон Рид выступал также в области критики. Свое кредо выразил такими словами: «Я хочу увидеть все сам, своими глазами». Сын бурного XX столетия, он спешил в самую гущу социальных конфликтов, будь то забастовки американских рабочих, восстание нищих мексиканских пеонов, окопы первой мировой войны, улицы революционного Петрограда. Настоящий писатель для него был не только свидетелем, но и участником событий, о которых писал. Отсюда проистекало его стремление высказать «правду, ничего кроме правды», очищенной от лжи, предвзятости, фальсификации, насаждаемых буржуазной прессой и литературой. Труд художника слова был неотделим у него от активного участия в идеологической борьбе, от четкого социального, классового анализа описываемых явлений. В своей речи на III Всероссийском съезде Советов в Петрограде в конце января 1918 г., давая «клятву великой русской революции», Рид говорил: «Сейчас я отправляюсь в страну закоренелой реакции, в страну капитала. И обещаю вам, что расскажу американскому пролетариату обо всем, что происходит в революционной России...» Его жизнь стала исполнением этой клятвы. В конце апреля 1918 г. Рид вернулся в США, был арестован в нью-йоркской гавани, у него были конфискованы материалы будущей книги об Октябре; сам Рид предстал перед судом в числе нескольких редакторов левого журнала «Мэссиз», закрытого за антивоенные выступления, но был оправдан. Тогда же в журнале «Либерейтор» была опубликована его статья «Послание нашим читателям от Джона Рида, только что вернувшегося из Петрограда». В редакционной врезке цитировались ставшие крылатыми слова: «Я видел рождение нового мира».
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
О чем это? • о ключевых словах современной науки; • о самых страшных экспериментах; • о сущности цивилизации. «Любому человеку нужен просто разговор – о важном, научном. Это задача научных журналистов. И один из самых ярких, самых ясных, самых ответственных – Григорий Тарасевич». Александр Архангельский, телеведущий, писатель, профессор Высшей школы экономики «…Книга вызывает множество противоречивых чувств: с рядом моментов хочется спорить, от большинства историй смеялась в голос, а от некоторых глав становилось безумно грустно».
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.