Писатель и девушка - [2]

– Где ты теперь живешь?

Но она лишь улыбнулась и покачала головой, словно спрашивать об этом было бессмысленно. И они еще долго шли так, молча, он даже не решался взглянуть на нее, лишь ощущал ее присутствие. Пусть она сама ведет меня, думал он, тогда мы, верно, придем к ее дому. И они продолжали идти, минуя улицу за улицей, а когда наконец остановились перед каким-то зданием, он вдруг увидел, что здесь живет он сам. Он не осмелился предложить ей подняться, хотя она как будто ждала этого, а на прощание он лишь притянул ее к себе и поцеловал в лоб. Она улыбнулась чуть разочарованно, будто надеялась, что он поцелует ее в губы, но он не решился.

– Когда я снова увижу тебя? – спросил он, отпуская ее, но она не ответила и скрылась в темноте.

Он долго стоял и смотрел ей вслед; теперь он уже горько раскаивался, что не удержал ее. Он чувствовал себя одиноким и беспомощным, сильно озяб и едва держался на ногах. А когда поднялся в свою комнату, у него даже не хватило сил раздеться; он упал на кровать и заснул долгим, тяжелым сном.

В следующие дни он часто встречал ее, и почти всегда когда меньше всего ждал этого. Бывало, он остановится на углу поговорить со знакомым, как вдруг знакомый исчезает и оказывается, что он говорит с нею. Или в театре в разгар представления он замечал, что не может следить за тем, что происходит на сцене, а когда зажигался свет, он видел ее затылок в переднем ряду. Или в читальне он работал за столом в тихом просторном зале и вдруг чувствовал, что она стоит за его спиной, заглядывая через плечо в книгу. И тут же слова на страницах теряли свое значение, он сдавал книгу и отправлялся с девушкой в одно из тех долгих молчаливых странствий, которые стали теперь бесконечно ему дороги. Но чаще всего он встречал ее во время прогулок по лесу, особенно там, где бродил еще юношей, вырезая на деревьях ее имя,– здесь, случалось, она заговаривала с ним; правда, это были отрывочные, неясные фразы, смысл которых он не совсем понимал. Но, придя домой, он записывал и мысленно повторял их, добавляя к ним новые, и приходил в восторг потому, что они раскрывали то, что человек не может выразить словами.

Так прошло две-три недели, а может, месяц; чувство великого ожидания переполняло его, хотя в этом вовсе не было юношеского нетерпения, мечты о том дне, когда она придет, чтобы остаться с ним навсегда. И все же он понимал, что отдалить этот день не в его власти, и поэтому нисколько не удивился, когда, проснувшись однажды утром, увидел, что она сидит у его постели. На ней было уже не яркое платье, а обычный серый костюм, и вообще она выглядела более земной, чем ему представлялось раньше. Он лежал и смотрел, как она вынимает из дорожной сумки и раскладывает по его шкафам и ящикам все свои женские вещички; она принесла с собой много полевых цветов, которые, должно быть, собрала по дороге, и он улыбался, глядя, как она перебирает их ловкими пальцами и ставит в вазу на письменном столе.

– Какой у тебя беспорядок, – сказала она и стала вытирать пыль, сложив стопкой на полке все его книги и бумаги.

– Не трогай их, – сказал он, – это моя работа.

– У тебя не должно быть никакой работы, кроме меня, – ответила она. Несколько минут он лежал молча, размышляя над ее словами.

– Да, но я же должен зарабатывать деньги,– сказал он наконец,– я не могу жить одной тобой.

– Деньги! – презрительно повторила она. – Какое мне дело до твоих денег! Если я останусь с тобой, ты будешь давать мне все, что мне нужно.

– Так ты обещаешь остаться со мной навсегда? – спросил он и тут же пожалел об этом, ибо хорошо знал, что после такого вопроса она может уйти.

Но она лишь снисходительно рассмеялась.

– Да, обещаю, – сказала она, – обещаю остаться с тобой на всю твою жизнь, и на вечность в придачу. И между прочим, я уже здесь! Сейчас. А ну-ка вставай!

– Подожди немного, – сказал он. – Время терпит, у нас его довольно. Подойди сюда и расскажи мне о себе. Где и с кем ты была все это время? У тебя были другие мужчины?

– Глупый вопрос, любимый, – сказала она и присела на край его постели. – Разумеется, у меня никогда не было и не будет никого, кроме тебя. Ты доволен? Обними же меня, посмотри мне в глаза.

Но ее озорные серые глаза говорили ему:

«Что бы мы с тобой, дружок, делали, если б у меня не было других?»

Он понял это, и она показалась ему еще красивее и умнее; в нем уже начала просыпаться ревность. Они долго смотрели друг другу в глаза, выжидая, кто первый не выдержит и опустит взгляд.

«Я сильнее,– говорили его глаза, – никто не знает тебя так, как я».

«Докажи!» – отвечали ее глаза.

Он вскочил с постели и стал искать клочки бумаги, на которых писал о ней. Это заняло много времени, так как бумажки были рассованы по разным карманам. Наконец он собрал их и положил ей на колени.

– Прочти это,– сказал он.

Она углубилась в чтение, а он напряженно вглядывался в ее лицо: она часто улыбалась, покачивая головой, но иногда вдруг становилась серьезной. Окончив чтение, она некоторое время сидела молча, собираясь с мыслями.

– Кое-что здесь верно,– сказала она,– кое-что нет. В твоих записях больше смысла, чем я думала. Но это далеко не вся правда.