Пирог с крапивой и золой - [71]

Целых четыре года Кася была под наблюдением: ее физическая травма, душевные раны и утраты — все эти факторы создали уникальный случай редкого заболевания, известного как парафренический синдром.

При парафрении человек абсолютно убежден, что обладает сверхнатуральными особенностями — может видеть призраков, призывать духов, влиять на события с помощью заклинаний и ритуалов. Это болезнь избранных, жриц и ведьм.

Мне, как исследователю, оставалось только слегка корректировать происходящее, чтобы не спугнуть его развитие, и постоянно наблюдать из-за кулис. Мне почти удалось взять ее под контроль, переключать ее состояния, будто поворотом тумблера. Еще немного, и мною был бы найден универсальный ключ к излечению любого отклонения.

Но Эксперимент был сорван. Это едва не сокрушило меня.

По возвращению в пансион было принято решение уничтожить часть материалов, относившихся непосредственно к наблюдению за Касей Монюшко. Теперь они казались не просто предвзятыми, но даже компрометирующими. Время было упущено, впереди девушек ждали летние каникулы (которые, разумеется, будут несколько омрачены трагической смертью их одноклассницы).

Но эти два месяца сыграли немаловажную роль для пересмотра методов, способов обработки полученных данных, самих целей Эксперимента и подбора образца номер два.

Магда лучше всего подходила на эту роль, в этом не могло быть сомнений: в течение года она потеряла отца, доверие к матери и свою маленькую подругу, что может стать отличным плацдармом для развития патологии.

Она ранима и эмоциональна, она теперь одинока. Она будет чувствовать вину. Она идеальна.

Но если этого окажется мало…

В таком случае Эксперименту есть кем жертвовать, чтобы направить ее боль в нужное русло.

Магда V

1 ноября 1925

Пот остывает на моей разгоряченной шее, едва не превращаясь в ледяную корку, пар от дыхания не согревает губы. Я бежала, сломя голову, не оборачиваясь и не разбирая дороги, и теперь стою неизвестно где, согнувшись пополам от боли, ножом пронзающей левый бок. Взгляд падает на ноги, и я вижу, что на щиколотке отпечатался ясный бурый след пятерни. Рука Клары! Ее окровавленный рот, смятое о камни лицо Марыси…

Спазм настигает меня, не дав даже разогнуться, и я едва успеваю ухватиться за что-то, чтобы не упасть. Рот горит от желчи, меня бьет крупная дрожь.

Они погибли, погибли!! Их изломали отчаяние, высота и… я?

Ведь я пожелала им никогда не расставаться — и они будут вместе навсегда. Какой ужас. Нет, это совпадение, это глупость, суеверие!

Но, постойте, что же было раньше? Я ведь и раньше загадывала желания, которые сбывались самым извращенным образом. В ночь после драки я стояла на коленях перед черной дверью и просила, чтобы Дана перестала нас мучить.

Когда Юлия пришла ко мне поговорить, я велела ей убираться.

Что же это? Неужели все, что я отрицала, — правда? Желания, жертвы, Зверь в лесу, забравший Касину жизнь. Неужели они реальны? Я ведь была там, я проливала кровь на угли, я пела и каталась по траве, я произносила слова и чувствовала в теле такую легкость, будто могу с визгом умчаться в ночное небо. Я ведь немного верила в это все… Самую малость.

Нет, нет! Этого не может быть. Всему должно быть объяснение. Я могу чего-то не понимать, не помнить… Как тогда, когда чья-то кровь забрызгала мне всю комнату, как когда я смотрела на Дану, прыгающую с ветви бука.

Все мои одноклассницы мертвы. Я осталась одна, последняя. Почему?! Или, верней, за что?

Царица небесная, дети твои…

Облака несутся по сумрачному небу, будто колесница черного бога. Быть буре.

Я безумна — это единственный вывод. Провалы в памяти. Кошмары и видения наяву. Доктор говорил о симптомах редкого расстройства. Так что же мне делать?

Собравшись с силами, разгибаю спину. Ветер набирает силу и завывает, наталкиваясь то на стену леса, то на камни особняка. Но не слышно голосов людей, а значит, девочек еще не нашли. Но осталось недолго: малявка Сара знает, что мы собирались встретиться на улице. Как только нас недосчитаются, она расскажет наставницам, и они обнаружат тела.

А меня? Что станет со мной? Следователь захочет, чтобы меня осудили и посадили в тюрьму. Доктор скажет, что у меня непорядок с головой, и будет настаивать, чтобы меня отправили в сумасшедший дом и заперли там до скончания дней. Найдется ли хоть один человек, который защитит меня? Я даже не знаю, достойна ли защиты.

Осталось недолго, и моя судьба решится. Если им удастся связать меня со смертями девочек, я пропала. Мне нужно вернуться в особняк, сделать вид, что мы так и не встретились. Я не толкала их в спины, только пожелала счастья. Я не виновна, а потому должна защитить себя и свое будущее сама.

Оглядевшись, я понимаю, что стою, вцепившись в щербатую стену капеллы. Место, с которого мне так нравилось наблюдать за пансионом и лесом. Место, где я встречалась со Штефаном и где оплакивала Касю. Вокруг крапивные остовы — мертвые и почти неопасные. Я зачерпнула влажной глинистой земли и густо замазала кровавое пятно на чулке. Вдруг кто-то встретится на моем пути? Я должна быть осторожной.

Семеню в сторону особняка, избегая светлых пятен, которые отбрасывают на голую землю горящие окна. Пригнувшись, миную окна столовой, где младшие девочки протирают столы и скамейки. Меня могли бы увидеть из полуподвальных окон, но я не думаю, что в них кто-то смотрит.