Пиратское братство - [33]

– Ну зачем так про товарища, Луис, – упрекнул матроса Дуарте. – Судя по всему – он неплохой парень.

– Не выношу богатеньких! – процедил сквозь зубы Луис.

– Ух и не нравится мне этот тип! – прошептал Гардан на ухо Пьеру.

– Чего так? Он же измучен. Столько дней в море без пищи.

– Это так, но мне он совсем по-другому не нравится. В нем что-то подлое и грязное имеется. Я теперь, сам знаешь, не могу, как иногда раньше, знать, что человек думает, но что-то все-таки чувствую. И душа его грязная и темная. Я не удивлюсь, если с ним у нас будут большие неприятности.

– Откуда же быть неприятностям? Нас достаточно много, и все мы – одна семья. Успокойся и не думай больше об этом.

– Однако надо все равно с ним быть настороже. Вот помяни мои слова. Капитана бы предупредить.

– Ну а что ты ему скажешь? Ведь все это одни только предположения, а чего-то определенного сообщить ты не можешь.

– Пока не могу, но обязательно капитану скажу. Пусть знает и не очень-то доверяет этому прохиндею.

Несколько дней потерпевшие были в центре внимания команды. Но на третий день утром Мартин оказался мертвым. Он уже не мог принимать пищу и тихо умер, так и не проронив ни слова.

Оставшиеся двое медленно, но уверенно поправлялись. Особенно быстро выздоравливал Луис Кальдейра. Он совершенно не понимал французскую речь, в то время как Фернан де Варрос довольно неплохо все понимал, хотя и не говорил. Это был молодой человек лет двадцати пяти с большими темными глазами и овальным лицом, заросшим черной щетиной. Его волосы отливали темным блестящим золотом. Черные брови красиво изогнуты, фигура была статной, но достаточно тонкой, хотя судить об этом в теперешнем его положении было весьма трудно. Словом, он вызывал симпатию и вскоре стал приятным собеседником многих членов команды.

Луис, напротив, был суров на вид, тоже с черной бородой и острыми, недобрыми глазами, смотревшими нагловато и вызывающе. Нос с горбинкой напоминал клюв хищной птицы. Черные глаза глубоко прятались под нависавшими бровями. Руки у него были грубые, большие, с толстыми пальцами, говорившие о незаурядной физической силе. Вся его фигура вызывала впечатление сильного и наглого зверя.

Резко бросалось в глаза, что эти двое португальцев не ладили между собой. Они почти никогда не разговаривали друг с другом, а если когда и перебрасывались парой слов, то видно было, что это не доставляло им никакого удовольствия.

Несколько дней спустя «Волк» вышел из полосы штилей к северу от экватора. И хоть ветер был противным, однако, лавируя, судно уверенно и неуклонно продвигалось к берегам острова. Противный пассат выматывал силы матросов, но настроение их явно улучшилось. Все же это было не еще более противное тягучее ожидание и стояние на месте под лучами солнца и дождями, сменявшимися почти каждый день.

– Гарданка, я слышал от капитана, когда стоял на руле, что через день или два выйдем к острову, интересно, какой он? Большой или малый?

– Я слышал, что это не просто большой остров, а огромный, обойти который можно не в один месяц.

– Ого! Неужели такие бывают?

– Значит, бывают. Однако сами скоро увидим это. А что еще ты слышал у своего руля?

– Да разное. Жак все сомневается, что удастся наняться на службу к одному из султанов, а капитан уверяет, что и без этого можно хорошую добычу отхватить у берегов или в море. Португальцы далеко еще не все тут захватили и прибрали к рукам. Много княжеств еще не подмяты под них и ведут независимую жизнь. Говорят, что призов будет много.

– Вот это уже лучше. Приятно слышать. Слушай, а как у тебя с наблюдением за Луисом? Ты уже поговорил с капитаном?

– Нет еще, не говорил. Все не соберусь. А с Луисом никак. Что можно сказать о человеке, который едва стал ходить? Однако мнение о нем у меня не меняется, а иногда и ухудшается. Мне кажется, что в его голове постоянно копошатся какие-то мутные мысли. Он всегда, как мне кажется, обдумывает что-то гнусное. Хорошо бы мне ошибаться, да думается, что так оно и есть.

– Странно как-то ты говоришь.

– Да что о нем говорить! Время покажет, кто прав, но я уверен, что он нам доставит много хлопот, если не натворит чего худшего. От него надо бы отделаться. Так было бы лучше.

– Как же это сделать?

– А я знаю? Но так я думаю.

– А знаешь, Гарданка, мне не дает покоя мысль о скором прекращении наших походов. Так хочется побыстрее оказаться в тихом и спокойном месте. Даже нетерпение берет. А тебя?

– Сколько можно говорить об одном и том же? Терпи и уповай на Господа. Все в его воле и руках. А мы – песчинки малые. От судьбы нам с тобой не уйти. Так и будет, как Всевышний возжелает.

– А Фернан мне нравится, – переменил разговор Пьер. – Как ты думаешь, он хороший парень?

– Фернан? Да, мне он тоже нравится. Уверен, что он многое мог бы порассказать о Луисе, но помалкивает. Или боится, или неудобно ему про своего болтать лишнее. Однако надо с ним сойтись поближе и разузнать о Луисе побольше. Все же они немало проплавали вместе. Он должен много о нем знать.

– Хоть в одном мы с тобой согласны, Гарданка! – В возгласе Пьера слышались нотки радости. – К тому ж он молод, и я бы с удовольствием подружился с ним. Как ты думаешь?