Пиратский клад - [9]

Логинов мрачно посмотрел на него и хотел сказать, видимо, что-то весьма ядовитое, но Сергей Сергеевич поспешил продолжить свою мысль:

— Мне кажется, разумнее рассматривать нашу вынужденную задержку возле этого острова как счастливый дар судьбы. Ведь иначе бы мы сюда никогда не попали и не получили бы столь любезного разрешения проводить любые исследования в здешних краях. А между тем биологи мне говорили, этот островок весьма для них интересен. Верно, Андрей Васильевич?

— Пожалуй, — пробормотал Логинов, и лицо у него посветлело: — Каждый островок, изолированный в океане, — естественный заповедник эволюции. А этот особенно интересен. Его животный мир во многом такой же, как на Галапагосских островах. Кое в чем и отличается, довольно самобытен.

— Вот видите, — поспешил подхватить Волошин уже двумя нотами выше. — Мы должны радоваться, что судьба привела нас в этот биологический рай! И нам, скромным инженерам и техникам, подвезло. Тоже задачка интересная…

— Думаете поднять эту лодку? — спросил капитан.

— А почему бы и нет? Не линкор, поднимем. Завтра поныряем, обследуем.

— Только никаких поисков кладов, Сергей Сергеевич! — строго сказал Логинов и погрозил ему пальцем.

— Помилуйте, шеф.

— Я вас знаю…

— Но тогда вы должны знать, что я принципиальный бессребреник. На что мне клады? — с наигранным пренебрежением пожал плечами Волошин. — Тем более я буду нырять в море, а клады ведь на берегу. Вот вам придется последить, чтобы кто-нибудь невзначай не раскопал пиратское наследство.

— Ну, уж об этом я позабочусь, — многозначительно сказал капитан. А наш Аркадий Платонович шутить не любит. Несмотря на свою весьма сухопутную, даже в капитанской форме, и добродушную внешность, он умеет держать на судне строжайшую дисциплину — и все это незаметно, без криков и распеканий.

Можно было не сомневаться: шарить в пиратских тайниках острова Абсит никому не придется.

Утром Волошин со своими помощниками отправился искать затонувшую подводную лодку. Я упросил его взять и меня.

— Барсак просит быть осторожнее: тут, говорит, много акул, — озабоченно предупредил Сергея Сергеевича Володя Кушнеренко.

— Ничего. Скажите, у нас есть чем защититься. Но все-таки поблагодарите его за предупреждение.

Действительно, у Волошина в его лаборатории новой техники можно отыскать, кажется, приборы решительно на любой случай жизни. Его то и дело донимают ученые мужи самых различных специальностей, столь щедро представленных на «Богатыре», и Сергей Сергеевич никогда никому не отказывает, внимательно выслушивает самые необычные просьбы и задания и тут же берется их выполнять со своими «Эдисонами». Так он называет деловитых помощников и ассистентов, которые табуном ходят за ним, ловя на лету идеи шефа, смотрят на него влюбленными глазами и стараются подражать ему во всем. Все они такие же спортивные и подтянутые, как Волошин, все любят одеться слегка пижонами. Но и работать умеют самозабвенно, как Сергей Сергеевич.

Перекидываясь лаконичными репликами, совершенно непонятными для непосвященных, «эдисоны» натащили в шлюпку целую кучу замысловатых приборов, один вид которых, по-моему, должен был привести акул в содрогание. На руль сел боцман. Провожаемые завистливыми взглядами и шутливыми напутствиями оставшихся на борту, мы отплыли. Над шлюпкой парила одинокая чайка, словно следя за нами.

— Попросите его поточнее показать, где именно последний раз погружалась лодка, — сказал Волошин Володе Кушнеренко.

Барсак стал объяснять так длинно, сбивчиво и путано и с таким смущенным видом, что меня начали одолевать сомнения: а была ли вообще на самом деле эта подводная лодка? Может, он выдумал всю историю ее гибели? Но зачем, с какой целью?

— Он говорит, последний раз видел, как лодка погрузилась примерно против того мыса, — переводил штурман. — Метрах в двухстах от берега. Но куда она поплыла, в какую именно сторону, он не знает. Гаррисон лишь сказал, что хочет обследовать получше береговой склон. Он должен был всплыть через полтора часа, больше не хватило бы воздуха. Но прошло уже два часа, а лодка не появлялась. Тогда Барсак забеспокоился, сел в резиновую лодку и начал плавать вдоль берега. Ему показалось, что в одном месте на поверхности воды вроде расплывалось слабое маслянистое пятно, но он не может поручиться.

— А почему он не попытался нырнуть и поискать товарища под водой? — спросил Волошин. — У них же были акваланги.

— Не захватили запасные баллоны с кислородом, он уже рассказывал, — перевел Володя ответ смутившегося Барсака.

Мы с Волошиным переглянулись. Похоже, француз темнил. Совесть у него явно нечиста.

— Да, в самом деле, он поминал об этом, — кивнул Сергей Сергеевич.

— Так что воспользоваться аквалангом он не мог. Только надевал маску, опускал голову под воду, свесившись через борт лодки, и таким образом пытался рассмотреть что-нибудь на дне. Но тщетно…

— Я думаю, — буркнул Волошин.

— Он плавал вдоль берега до вечера, пока не стемнело. А потом понял, что искать лодку уже бесполезно, и вернулся в лагерь. Он остался один, остался совсем один, — меланхолически перевел Володя горестные причитания француза.