Пиратские войны - [7]

Эскадра Барбозы обогнула Африку, и я опять побывал на острове Мадагаскаре. Позднее мы пересекли океан и месяц ходили у берегов Индии, но без особого успеха. Англичане вскоре прознали о коварных намерениях Барбозы и выслали целую эскадру на поиски пиратов. Мы едва ноги унесли, но один корабль потеряли в бою у берегов Индии. Капитан Барбоза тогда сумел увести из-под носа англичан свои основательно потрепанные корабли к островам вблизи Формозы на отдых и для поиска новой добычи. Там у него были старые приятели, местные пираты из китаезов. Наши португальцы их всех за хлеб-соль, в благодарность за гостеприимство на прощанье порубили на куски. Всему виной проклятое золото, жемчуга и рубины, человеческая алчность. Капитаны пиратских кораблей на тайном совете порешили: зачем воевать города, грабить торговые шхуны, брать с боем крепости, если вот она, добыча, только руку протяни. Сокровища, награбленные азиатами, лежат себе в тайниках и ждут, когда их заберут новые хозяева.

Барбоза вступил в сговор с неким Ван Ли. Этот китайский морской разбойник был не менее коварным, чем сам португал. Ли предал своих друзей, потому что решил увеличить свою долю от награбленного. Сначала наши подпоили азиатов, а затем, как бы в знак дружбы, подарили им с пяток бочек мадеры. Китайцы напились до бесчувствия, а европейские пираты лишь притворились, что пьют.

Когда китаезы почти все уже пьяными валялись, Мигель Барбоза дал сигнал к бою. Флибустьерские корабли из всех орудий внезапно бахнули по пьяным азиатским пиратам, а предатель Ли ударил с тыла по своим дружкам. Сразу подожгли и утопили четыре шхуны! Вот так внезапностью нападения и обеспечили победу. Оставшиеся на плаву два сампана попытались прорваться, но пока поставили паруса, пока вышли из гавани, мы их нагнали и тоже отправили на дно, а заодно и этого предателя Ли грохнули. Укрывшихся на берегу китайцев подручные Барбозы разыскали и всех зверски перебили. Но сначала жгли каленым железом, рвали ноздри, все выпытывали места сокрытия пиратской казны. Так под пытками европейские пираты выведали тайну местонахождения сокровищ. Богатая досталась добыча! Золото, серебро, каменья дорогие. На берегу лежали горы дорогих товаров, особенно много было пряностей. Целые сутки мешками их грузили на корабли. Мускатный орех, кардамон, перец, корица, куркума, шафран! Я весь пропах приправами и специями, таская их в трюм, как кусок хорошего мяса. Эти запахи въелись в меня намертво, целый год они меня преследовали, как будто я не человек, а ходячий мешок с пряностями. Давай выпьем за упокой души всех безвинных, которых я вынужден был погубить, чтобы самому выжить.

Старик внезапно взгрустнул. Собутыльники опустошили еще по кружке.

— Итак, после учиненной расправы и разграбления Мигель Барбоза, набив трюмы богатой добычей, двинулся в обратный путь. Во время того похода я из простых матросов дослужился до фейерверкера и под конец стал канониром, при двенадцатидюймовой мортире на втором корабле эскадры — «Фиесте». На большом совете зашел разговор о дележе приза, и я понял, что честно делиться никто и не собирался. Все друг на друга косились с большим подозрением, не доверяли один другому. Добыча хранилась в каютах у португальских капитанов, особенно самая дорогая — каменья и золото. И наш капитан Гаспар, и проклятый Барбоза обещали не обидеть экипажи, а жемчуга поделить по приходе в Лиссабон. Говорить-то говорили, а в глаза при этом не глядели никому.

Тут я и смекнул, что, как пить дать, нас, рекрутированных иноземных наемников, до конца плаванья обязательно порешат. Нет человека — его доля к другим переходит. Главари-то наши были людьми не только отчаянными, но и без стыда и совести. И никто против них не выступал. У всех на памяти жуткая расправа с китайскими морскими разбойничками. Да и довериться особо некому было. Православных только я, хитрый грек, спасенный из турецкого полона, да болгарин, выживший при захвате торгового корабля персов. Ах да, еще был казак-бунтарь, но тот служил не со мной, а на корабле Барбозы. Начали мы трое толковать о побеге, сговорились на подходе к Сиаму вместе удрать, прихватив свою долю добычи. Но трусливый грек, подлая душа, перепугался и всех предал. Пошел к боцману и донес о наших тайных замыслах. Боцман тут же кинулся к капитану Гаспару. Схватили нас и сильно били плетьми. Грека тоже били, и не меньше нашего. От смерти меня спасла внезапно налетевшая буря. Не успели подлые пираты выполнить приказ одноглазого капитана — повесить смутьянов на рее. Заперли нас в клетку и спустили ее в трюм, чтобы, когда кончится шторм, развлечься и покуражиться над пленниками. Наше счастье, налетел ураганный ветер невиданной силы. Он сломал мачту, оборвал паруса, шхуна накренилась, зачерпнула бортом волну и начала тонуть. Мы были в отчаянии. Но перед тем как покинуть шхуну, нас освободил мавр, которого я когда-то спас в бою.

Мы выскочили на палубу, а корабль уже под воду кормой уходит, на борту нет ни одной живой души. Уцелевшие пираты бежали на шлюпках к флагманской шхуне «адмирала» Барбозы, так он приказал себя величать после избиения китаезов. Глядим, бывшие наши товарищи торопятся, гребут изо всех сил, хотят спастись. Но Бог был не на их стороне. Все четыре лодки перевернулись и пошли ко дну. Мы прокричали «ура», радуясь гибели наших палачей, но особо торжествовать было некогда, у самих-то дела шли не лучшим образом — тоже тонули! Мачты окончательно сломались, шхуна стала медленно переворачиваться кверху килем. Такелаж не выдержал — порвался. Ну, думаю, пришел конец моим странствиям, и вдруг вижу, что мимо по волнам плывет огромный обломок мачты. Я, не будь дурак, кинулся в воду, схватился за обрывки паруса и вскарабкался на эту часть бизани, а мои товарищи по несчастью замешкались от страха и ушли на дно вместе со злополучным кораблем.