«В этом нет ничего сверхъестественного, — говорил он на конференции. Еще в начале цивилизации человек, наблюдая и подсчитывая волны, накатывающиеся на берег, учился предсказывать, когда придет следующая волна, какой высоты и силы она будет. А теперь всем нам известно, что будущее можно вычислить. Точность вычисления зависит от того, сколько деталей настоящего мы примем во внимание, учтем ли все основные тенденции развития и правильно ли произведем экстраполяцию. Если мы станем вычислять, например, что сделает в следующую минуту уважаемый председатель нашей секции (кивок в сторону председателя), и на основе знания его биографии, привычек и прочего (смешок в зале) решим, что он пожелает высказаться, а он вместо этого нальет себе воды из графина и выпьет, то не следует впадать в уныние и разуверяться в возможностях прогнозирования. Наша ошибка будет свидетельствовать не о слабости футурологии, а лишь о том, что мы недостаточно учли физиологические особенности организма нашего председателя в данную минуту. Будущее можно вычислять с абсолютной достоверностью, если обладать абсолютной информацией и уметь идеально вычислять. А мозг нашего Пирата получил способность к вычислениям в достаточно больших масштабах».
После симпозиума в институте к Пирату стали относиться с возрастающим почтением. Кормить себя Пират разрешал только одному любимому лаборанту. Правда, теперь уже не пес должен был изображать радость при виде лаборанта, а лаборант — при виде пса. Иначе вундерпес отворачивался от пищи, даже не понюхав ее и всем своим видом говоря: «Если я вам не мил, то и пища мне ваша не нужна».
Евгений Иванович лично проверял, как кормят и купают Пирата. Он каждую неделю просматривал результаты медицинских обследований и очень волновался, если вдруг у пса повышалось РОЭ или падал гемоглобин. Причина такого внимания к Пирату заключалась в том, что Евгений Иванович уже несколько лет усиленно искал материал для диссертации. И вот будто сама судьба посылала ему удачу. Мог ли он упустить такой случай?
Само собой разумеется, что, завидев Евгения Ивановича, Пират уже не съеживался в ожидании взбучки. Вскоре он перестал вилять хвостом при появлении «шефа». А затем все чаще и чаще на его морде стало появляться одно и то же странное выражение. Глаза щурились, нос вздергивался, а нижняя челюсть чуть отвисала, и в приоткрытой пасти показывался кончик острого розового языка.
Это выражение весьма беспокоило Евгения Ивановича, который хотел бы знать о своем любимце все. Но никто — ни ветеринары, ни лучшие кинологи не могли понять загадочного поведения собаки. Одни предполагали, что Пират «задумывался». Другие с тревогой говорили о перегрузках, которые испытывает при сложных вычислениях мозг.
И конечно, никто из них не подозревал, что это было всего-навсего выражение презрения, которое Пират теперь испытывал к Евгению Ивановичу. Еще бы, ведь тот считал гораздо хуже, чем он…
