Пират - [6]
– У-у, дьявол, – процедил он сквозь зубы.
У Леопольда длинной струей текла из носа кровь. С трудом оторвав «зашшитника» от земли, покачиваясь от тяжести, Гусариков заковылял со двора.
Как там лечил хозяин Леопольда, не знаю, но все же вылечил. Да с тех пор Леопольда словно подменили – ни побоями, ни лаской, ни усиленной голодовкой хозяин не смог добиться от него желаемого. Лишь аристократ увидит дворнягу, так всю спесь с него как рукой снимает. Он становится противно-заискивающим, предупредительным, только что не прислуживает и не твердит по-лакейски: «Чего-с? Что прикажете-с? Слушаюсь!..»
Я забрался в окоп. Из уютной норы выглянули любопытные мордочки ежей и тут же скрылись. В окопе было чисто, прибрано и даже запаха гнили не чуялось. А припасы были довольно-таки внушительны.
– Вот те и дворняга! Кто бы мог подумать, что пес может оказаться таким запасливым и хозяйственным. В жизни бы в это я не поверил, если б кто-нибудь мне рассказал!
Чтобы не раздражать щепетильного хозяина, я не стал задерживаться в его кладовой и поскорее выбрался на солнышко.
Пират стоял на том же месте, добродушно посапывал, а рядом с ним Леопольд, который даже не обратил на меня внимания, занятый делом: он старательно вылизывал сало из густой, в репьях, шерсти Пирата.
– Ну и ну! – только и смог я вымолвить.
Глава пятая
Солнце неторопливо скатилось к окоему, повисло над землей, рассыпая по ней длинные перьевые лучи.
Над речкой выглянула первая вечерняя звезда, еще блеклая и еле различимая в небе.
По проулкам заречного села важно, словно боясь расплескать молоко, прошествовали из стада коровы. Послышалось нетерпеливое мычание, и вскоре весь воздух пропитался запахом парного молока.
Вдали, над колхозным током, вспыхнули мощные прожекторы, а от речки потянуло стылым холодком. Мне кажется, я вижу, как она усиленно дышит и чуть ли не на глазах закутывается надышанным туманом.
Последние лучи солнца пробежали по небу и медленно опустились за окоем. И сразу стало темно и зябко. Воздух расслоился на стылые и теплые потоки. Выбирая поток потеплее, я шел да и шел в гору, пока не остановился на самой вершине. Теплый поток вывел меня к воздушному озерцу. Расстелив старый овчинный полушубок, я устроился на нем. Темнота стала резче и глуше. Крупные звезды плеснули по небосводу, словно стайка рыбок. И вот с треском посыпались метеориты, рассыпаясь у земли искрящейся мельчайшей пылью. Тревожное мерцание еще долго вспыхивало, а с неба слетали все новые и новые звезды, пока не слились в сплошной затяжной звездный ливень. Я неожиданно для себя даже передернул плечами, пытаясь стряхнуть с них мерцающую небесную пыль.
Сколько длился звездный ливень, я не помню. И хотя он давно и внезапно кончился, но перед глазами струилось тревожное мерцание до тех пор, пока, наконец, вдали как бы нехотя не приподнялся первый сполох. Он чуть помедлил и бессильно опустился.
В домах погасли огни. Внизу – в садах, на лугу, за речкой – тишь, лишь невдалеке сыровато шлепает цепью не то стреноженный конь, не то заблудившаяся коровенка.
Селенье спит и спокойно дышит.
И вдруг в густой полыни, рядом, что-то зашуршало. При свете сполоха я, вглядевшись, воскликнул;
– Пиратка!
Но тот, почувствовав «своего», воровато проскользнул мимо.
И тут же я увидел повторение вчерашней ночи – прямо по краю неба в жидком трепещущем пламени, вытянувшись в струнку, летела безмолвная собака. Из раскрытой пасти вырывались длинные огненные струи, лапы бесшумно перебирали пламя, и оно, шипя и дымясь, бурлило и клубилось за нею…
– Ну вот, начинается, – подумал я вслух. – Опять кошмарный вой и беспорядочная пальба…
Но сколько я ни ожидал, все было тихо, лишь где-то вдали робко тявкнула собачонка, но и та смолкла.
Я включил электрический фонарик. Сильный пучок света выхватил из ночи крышу гусариковского дома, скользнул по кронам кленов, яблонь, отразился в окнах и остановился на завалинке.
Пара лохматых дворняг стояла, насторожившись, на задних лапах, передние – на завалинке, носы – в окно.
– Эге! Что-то новенькое затеяли шалавы, – воскликнул я, и тут же выключил фонарик.
Несколько мгновений я ничего не видел в кромешной тьме, лишь обостренный слух уловил какую-то тревожную торопливую возню да беспокойное повизгиванье хавроньи.
Эта ночь шла тихо и достойно, как и положено ей, настоенной на уверенной материнской силе, августовской ночи.
Где-то далеко за полночь выпала обильная роса, сгустившаяся, пронзительно резкая, готовая при первом же похолодании превратиться в пушистый ломкий иней.
Небо вызвездило так, что звезды терлись друг о дружку, и, может быть, от этого шелестящего трения их осколки так часто и щедро осыпались на землю.
Высоко в небе проплыли разноцветные огни, и лишь спустя некоторое время до слуха долетел устойчивый гул скрывшегося вдали реактивного самолета.
В теплом воздушном озерце было уютно. От длинного меха старой овчины веяло домашним духом кисло-сладкого хлеба.
Первых петухов я не слышал – убаюканный уютом я незаметно для себя задремал. Сколько проспал, я не знаю, но спал крепко, сладко, без сновидений. Проснулся я внезапно, вскочил на ноги я спросонья не сразу вспомнил, где нахожусь и что меня разбудило. В ушах словно застрял пронзительный верещащий визг. Второпях я шагнул в сторону, угодил в яму и неожиданно скатился на самое дно, заросшее колючками и подсохшими репейниками. И тут же посыпались с противным шорохом семена за шиворот, клейкая паутина облепила лицо, запуталась в волосах, и, когда я выбрался из ямы, мне уже было не до красот земли и неба.
История книги» охватывает период с древнейших времен до наших дней и раскрывает ключевые вопросы развития книги как составляющей части культурного наследия общества. В работе широко представлена история деятельности зарубежных и отечественных издательско-книготорговых фирм и выдающихся книжников. Некоторые разделы построены на архивных материалах.Книга представляет культурологический интерес как для специалистов, так и для широкого круга читателей.
Роман «Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса» (1979 г.) обращает нас к истории Москвы в эпоху петровских реформ. Хотя самой фигуры легендарного царя, который «уздой железной поднял Россию на дыбы», мы здесь не встречаем, все дышит его идеями, замыслами, пронизано противоречиями, что связано с образами его сторонников и врагов. Это своеобразная попытка показать петровское дело без персонажа Петра I.
Действие романа современного писателя и историка происходит в Византии периода ее последнего взлета, приходящегося на годы правления Мануила и Андроника Комнинов, и начала упадка, закончившегося взятием крестоносцами Константинополя в 1204 году. Исторически точный бытовой фон эпохи, напряженный сюжет, яркие характеристики действующих лиц — все это дает возможность читателю узнать много нового о тех далеких временах.
Начало средневековья, Франция, вторая половина IX века… Идет ожесточенная борьба за власть, которая ускользает из рук слабеющих потомков Карла Великого. На первый план выдвигается Эд, незаконнорожденный отпрыск династии. Ему суждено объединить страну для отпора норманнам, защитить Париж от их нашествия. Рядом с ним юная Азарика, которую молва несправедливо ославила колдуньей.Читатель побывает в книгописной мастерской, в монастырской школе, в императорском дворце и в других очагах культуры того яркого и краткого периода, который историки зовут Каролингским Возрождением.
Роман «Санктпетербургские кунсткамеры» является, как бы продолжением романа Александра Говорова «Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса», и составляет с ним своеобразную дилогию, объединенную эпохой и содержанием петровской реформы (только уже на самом исходе), и образами главных героев.
Две с половиной тысячи лет назад мальчишки, так же как и наши, современные, мальчишки, больше всего на свете любили приключения. Но мальчику Алкамену, сыну рабыни, жившему в древних Афинах в V веке до нашей эры, в эпоху греко-персидских войн, приключения были нужны и потому, что ему очень хотелось совершить подвиг и заслужить себе свободу.Алкамен пытается похитить священную змею, выступает в театре вместо взрослого актера, раскрывает заговор, сражается с варварами, наконец, отправляется лазутчиком во вражеский лагерь и участвует в грандиозной морской битве при Саламине.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.