Пират, еще один - [29]

- Что, мальчик?

- Скажите, пожалуйста, - вежливым голосом проговорил Колька, - У вас есть паспорт?

Главврач поднял бровь и взглянул на отца мальчика.

Квест сделал извиняющиеся глаза - ну, дескать, ребенок, простите. Главврач с сожалением отложил свои бумаги и сказал голосом взрослого дяди:

- У каждого советского человека должен быть паспорт. Когда гражданин достигает шестнадцатилетнего возраста, он по...

- Извините! - настойчиво сказал Колька и шагнул вперед, а за ним и Квест, - Значит, у вас есть паспорт? Можно взглянуть?

Главврач укоризненно посмотрел на отца этого отвратительного ребенка. Простите, простите - увидел он в его глазах.

- Вот, посмотри, только быстро, - главврач протянул Кольке свой паспорт в красивой обложке.

Но Колька не взял его. Тогда главврач с тоской посмотрел на отца воспитали вы! А этот отец держал старинный пистолет со взведенным курком в двадцати сантиметрах перед лицом главврача, смотрел на него и доставал из ранца сына второй пистолет. Третий пистолет Колька достал сам и спросил:

- Квест, он тоже заряжен?

Квест кивнул, не отводя взгляда и пистолетов от лба главврача. Колька сказал этому дураку:

- Халат сними, паспорт положи во внутренний карман пиджака. Возьми под руку Квеста и иди вперед. Если что, я стреляю сразу. Я буду стрелять тебе в живот.

В коридоре главврач вдруг увидел толстого садовника. Он открыл рот, но тут же шестигранное дуло пистолета Квеста вжалось ему в бок еще сильнее. И тем более Квест кивнул садовнику и отдал ему один из пистолетов, который тот опустил в карман широченных штанов, и прошло не менее секунды, прежде чем пистолет обо что-то звякнул, достигнув дна кармана.

- Фига! - сказал Колька.

Боцман почесал плечо, и широко расставляя ноги, пошел впереди.

Они все вышли из корпуса, шли по дорожке, а потом боцман повел их напрямик, по грядкам с каллами. Главврач сказал:

- Ведь сам сажал, а теперь сам топчет, типичный комплекс!

За деревянным туалетом в углу парка их ждали капитан и доктор. Они улыбнулись им, всунули металлическую трубу между прутьями решетки, нажали, покряхтели, и стало можно пролезть, а Кольке так просто пройти, размахивая руками.

На лодочной станции они выбрали фофан получше, и Колька с Квестом отогнали его по реке к заливу, где все сидели.

- А что с этим делать? К дубу привязать? - спросил боцман про главврача, который сидел на траве и дрожал.

Все задумались - ведь в фофан поместятся только четверо и Колька. Посмотрели на залив - вон дрейфует Ветер. Тихо.

В два часа дня мама сидела дома и плакала. В дверях комнаты бесшумно возник колдун. У него было очень сердитое лицо. Мама посмотрела на него и сквозь слезы спросила:

- Вы сквозь дверь прошли что ли?!

- Нет. Не заперто! Где ваш сын!

- Его нету дома.

- Без соплей скользко! Я спрашиваю, где он!

- А какое право, собственно, у вас спрашивать так!..

- А никакого! - колдун прищурился, - Ученица Володина, вы почему не на уроках, вы почему ходите в нашу котельную! Володина! На учет в детскую комнату милиции захотели!

Мама вскочила и вытянулась, теребя край платья, как девочка расширив глаза в ужасе.

- Володина, где ваш дневник! Я вот сейчас напишу про ваше поведение в дневник! Вы что, хотите, чтобы ваша бабушка умерла!.. Я вас отправлю в спецпту, там из вас вышибут котельную! Вы думаете, я не знаю, Володина, что ты со взрослыми мужчинами хотела, бежать из Ленинграда! Проститутка малолетняя! Ты, сопливая девчонка, вздумала встать у меня на пути!..

Теперь мама узнала его - это был директор ее школы. Тогда он про все откуда-то знал. И он написал донос на оператора газовой котельной их школы, бывшего капитана "Лежебоки" за то, что к нему все время ходили дети. Он написал, что тот пишет стихи против советского строя, общества и руководителей. И оператора котельной приехали и увезли. И они больше никогда не встречались. А вот теперь встретила директора.

- Я вам ничего не скажу! - храбро дрожащим голосом сказала мама.

- Да я тебя уничтожу, Володина! Как советскую ученицу! Ты у меня на коленях стоять будешь! - он увидел на кровати записку, кинулся к ней, прочитал, схватился за голову и выбежал.

- Нет, Флик, - говорил Федор Иваныч, - Я решил. Нет! Не надо. Я знаю, что могу сделать для вас только это. Я остаюсь.

- Федя, Федя, зачем эти жертвы. Мы все прорвемся. Что ты!

- Я знаю, а ты вспомни. Многие хотели вернуться. Но вернуться нельзя, пиратом можно только остаться на всю жизнь с самого начала. Если нет - нет. Меня не примет наше море. Я все помню, но я сделал тогда. Давайте, мужики!..

Леппилюнтль не знал, что еще говорить. Они спорили уже больше часа. Курили, ругались, уговаривали друг друга. Федя как сказал это, что остается, так Леппилюнтль понял, что он его больше не увидит. И он знал, что Федя прав. Что тех, кто предал их море, оно не принимает. Даже если один раз. А больше играть в детство ему не разрешено. А вернуться он не сможет. И уговаривали Квест, Колька, боцман. Нет. Леппилюнтль знал, что без Феди они смогут быть теми, кем хотят, на самом деле. Но, господи, как же горько ему будет теперь без Феди, они столько были вместе. Леппилюнтль сказал было, что он тогда тоже остается, но Федя сказал, что он тогда застрелится. И капитан сказал: