Пират, еще один - [28]

Мама прислушалась - Колька спал. Ей хотелось очень подойти и поцеловать маленького, но она побоялась разбудить, испугать.

Маленький мой сыночек, - она надела сапоги и тихо-тихо вышла из квартиры. Она даже не стала вызывать лифт, этим тоже можно разбудить. Она спустилась, и очень красиво и грациозно перестукивали каблучки ее осенних сапог по ступенькам.

В субботу вечером три мужика курили в туалете в санатории: Леппилюнтль, Федор Иваныч и толстый садовник, когда-то пациент, но теперь исправившийся по мнению главврача... Они уже знали друг про друга их главное, они были опытные и сильные люди, поэтому молчали. Просто курили вместе.

- Завтра опять воскресенье, - сказал капитан, - Может быть?

- Каждый следующий раз труднее уходить в море, - грустно улыбнулся доктор, - Старый я стал. Толстый.

- Вы думаете, капитан, это случится завтра? - сказал садовник.

- День посещений... и мне кажется, что завтра. Вы с нами?

- Если выйдет. Потому что я многое не помню. Но я там был. Был?

- Все будет хорошо, боцман, - сказал Федор Иваныч, - Правда, "Летучего апельсина" больше нет, накрылся пять лет назад, но...

- Это неважно, - сказал толстый садовник, - Мне бы только на Побережье попасть, только бы попасть!

Колька встал ровно в семь. Поставил чайник, умылся, выпил чаю, сделал бутерброды с котлетами и луком, накрыл каждый вторым куском булки. Сложил в ранец бутерброды, зубную щетку, пасту, мыло, полотенце, задумчиво повертел в руках удобный для кидания нож с деревянной рукояткой, отложил, написал маме записку: "Мама, я тебя очень люблю. Я в Барбейском море. Колька. До свидания". Надел матроску, а на нее свитер. Взял и рассовал по карманам три катушки лески разного сечения, крючки, грузила и поплавки, нитки, иголки. Присел на краешек кресла, посидел, затем проверил в последний раз, выключены ли газ и горячая вода, и вышел на лестницу без пяти восемь. Он не стал вызывать лифт, а спустился так, спокойно не обращая внимания на темноту у двери в подвал.

Они вышли с Квестом из двора, доехали на трамвае до Финляндского вокзала, купили по два эскимо, сели в электричку и поехали в Сестрорецк. По пути Квест сказал, что ему пистолеты эти дурацкие натирают ребра, и переложил все три в Колькин ранец. Сказал, что сам может понести его, но Колька, отдав Квесту бутерброды, сказал, чтобы тот лучше не забыл взять его за руку перед санаторием.

Главврач был любезен с Квестом, а с Колькой ласков и дал ему шоколадную конфету. Главврач сказал:

- Да. Эти больные у нас тяжелые, конечно, пока посещения не отменены, но не знаю, не знаю, как в следующий выходной. Вы уж попробуйте как брат, - он посмотрел на Квеста, - убедите все-таки, что нельзя сопротивляться лечению. Особенно доброму и щадящему. Нельзя, ведь можно на всю жизнь калекой остаться, просто инвалидом. Инфантинум, осложненный всевозможными комплексами, в таком возрасте чрезвычайно опасен... Знаете, как корь ребенку - тьфу, а взрослый умирает. Впрочем, надежду терять не надо, маленький храбрый матрос, - он смотрел на Кольку и его вылезшую из-под свитера матроску, - Ты ведь когда-нибудь вырастешь, капитаном будешь. Бо-ольшого океанского белого лайнера.

- Конечно, - сказал Колька.

По парку их провела медсестра, подвела к третьему корпусу, перед которым сидел на скамейке и курил старый толстый и лысый человек, и проводила по коридору к палате, где стояло шесть кроватей. В палате были только Леппилюнтль и Федор Иваныч.

- К вам посетители, дорогой капитан, - сказала медсестра и вышла.

- How are you, - спросил Леппилюнтль.

- Но андерстенд, - Колька смял конфету в потной ладони.

- Квест, ведь тебя убили! - заорал Федор Иваныч.

- Ти-хо, - сказал капитан, - Тихо, тихо, - сжимающимся от напряжения голосом.

Колька знал, что нельзя наброситься на Леппилюнтля и повиснуть у него на шее и заорать "сто человек на сундук мертвеца!", но как же хотелось это сделать.

- Тихо, ребята, тихо, спокойно, - и голос их капитана дрожал все больше, Ветер, ребята, а?!

- В миле от здесь, на краю фарватера, - Квест схватил Федор Иваныча за голову и затряс ее, - Федька, ты не похудел!

- Спокойно, спокойно! - голос у Леппилюнтля уже совсем не дрожал, - Там на лавочке у входа должен был сидеть лысый боцман, вы шли когда?

- Испанский шпион? Понятно, - сказал Колька.

- Коля, - ласково-ласково сказал Леппилюнтль, - Бандюга ты в натуре, Коля!

- Квест вам варенье бабушкино принес. Вишневое с косточками, - сказал Колька, - Вкусное! Я уже отъел с эскимо.

- ...Просто грустная нежность, светлая печаль! - неожиданно запричитал Федор Иваныч, собирая свои расползающиеся губы, - Варенье мне в дурдом, никогда не мог представить!

- Что мы должны делать, - командирским голосом сказал капитан.

- Мотать отсюдова! - сказал Квест, - Корабль ждет капитана.

- Варенье принесли... - все говорил доктор.

- Федя, ты как, а? Что? - Леппилюнтль положил ему руку на плечо.

- Нет, нет! Все по норме. Флик, все - да!

Через пятнадцать минут в кабинет главврача вежливо постучали. Он был занят важными бумагами, но все же сказал:

- Войдите!

Да. Медленно отворилась дверь, и главврач увидел этого мальчика в матроске и с ранцем и его отца, который шел чуть позади. Они приходили к этим... Похожи они все как-то...