Пират Его Величества - [38]

По счастью, за минувшие две недели погода переменилась, день за днем на чистом голубом небе сияло ослепительное солнце, а жару смягчал морской бриз, прогнавший прочь мошкару и москитов. Так что друзья с удовольствием предавались на берегу праздности, а остальные спасшиеся от испанцев беглецы устроились в некотором отдалении от них, возле трех пирог, вытащенных на пляж.

Изреель покончил с едой и улегся на песок, растянувшись во весь свой немалый рост.

— Вот это жизнь! Представляешь, что за погода у нас на родине? Скорей всего, мартовские шторма, дожди идут. Не могу сказать, что мне хочется даже на время вернуться домой, пусть и вышло бы что-то с заготовкой кампешевого дерева.

— Только болвану взбрело бы в голову наживать богатство, рубя дрова, — заметил Жак. — Любой, у кого есть мозги, позволил бы работать другим, а потом освобождал их от барышей.

— Ты говоришь как вор.

— Я лишь забираю то, что другим по своей глупости все равно не сберечь, — самодовольно промолвил Жак.

Изреель посмотрел на Гектора, приподняв брови.

— Он был карманником в Париже, — объяснил юноша. — Пока его не поймали и не отправили на каторгу. На галерах мы и встретились.

— Для ловких пальцев это плевая работенка, — заявил Жак ленивым тоном. Он вытянул руку вверх и сомкнул пальцы в кулак. Когда он раскрыл ладонь, между указательным и большим пальцами появился камешек-голыш. Сжав кулак, он вновь раскрыл руку, и в ладони было пусто.

— Навидался я таких трюков, когда боями на жизнь зарабатывал, — пробурчал Изреель. — В балаганах полно шутов и шарлатанов. Многие прикидывались, будто в заморских землях бывали. У тебя наверняка хорошо получалось, с твоим-то иностранным акцентом.

— Принимая во внимание публику, мне даже говорить не приходилось, — сказал Жак.

— Неудивительно, ведь это представление для глупцов.

Жак швырнул камешком в Изрееля, который ловко поймал его и в то же мгновение кинул голыш обратно. Камешек отскочил от шляпы француза, сбив с нее что-то маленькое и черное.

— Эй, поосторожнее! Я же не хочу, чтобы от меня пахло, точно от добытчика кампешевого дерева! — сказал Жак, подняв упавшую штуковину и собираясь засунуть ее обратно за ленту на шляпе.

— Что ты там прячешь?

То, что Жак протянул своему новому другу, формой и размерами походило на крупную черную фасолину, слегка сморщенную. Изреель озадаченно посмотрел на «фасолину».

— С какой стати тебе вздумалось таскать в шляпе засохшую собачью какашку? — спросил Изреель.

— Понюхай.

— Ты что, шутишь?

— Нет. Нюхай, не бойся!

Изреель поднес «фасолину» к носу и понюхал. От нее исходил явственный мускусный запах.

— Что это такое?

— Кайманов стручок. Я купил его на рынке, вместе с гвоздичным перцем, который вам так понравился. — Жак забрал «фасолину». — Это такая железа. У крокодилов и кайманов они находятся в промежности и в подмышках и приятно пахнут. Куда лучше, чем вонючая, пропитавшаяся кровью рубаха.

— Ладно, слава богу, что ты ее заодно и в соус не вздумал положить.

Их беседу прервал крик Отуэя. Он стоял в дальней части пляжа, где с возвышающихся дюн было удобно наблюдать за морем.

— Корабль! Идет к берегу! — кричал он.

Все повскакивали на ноги и уставились в море. Солнце стояло у них за спиной, поэтому они легко разглядели белое пятнышко парусов. Для неопытного взора Гектора корабль во многом походил на испанский сторожевик, ибо у него тоже были две мачты и схожие размеры. Он ощутил приступ страха: неужели людей Залива вновь застали врасплох? Юноша сомневался, что им удастся благополучно удрать во второй раз. Но Отуэй просто-таки светился от радости.

— Это корабль капитана Харриса, я уверен. Я как-то на нем плавал. Нам повезло. Питер Харрис — храбрый командир, лучшего и не пожелаешь.

Он оказался прав, это стало ясно, когда прибывший корабль бросил якорь и отправил на берег шлюпки, тащившие за собой пустые бочки. Капитан Харрис завернул в Беннетс-Коув пополнить запас пресной воды.

— Корабль идет на юг, к Золотому острову, — объявил Отуэй, который в высадившемся отряде отыскал товарищей по прежним плаваниям. — Там намечен общий сбор команд. Но, похоже, подробностей никто не знает. Все будет решаться на совете.

— Капитан Харрис возьмет новых людей в свою команду? — спросил Гектор.

— Это решит экипаж. — Заметив недоумение на лице Гектора, Отуэй добавил: — У буканьеров все решается голосованием. Даже капитан выбирается.

— В этом есть смысл, Гектор, — заметил Жак. — Платы никто не получает. Все работают за долю в добыче. Чем больше команда, тем меньшая доля причитается каждому.

Судя по лицу Отуэя, он был растерян и сконфужен.

— Конечно, я сказал, что мы все хотим в команду. Но корабль и так переполнен — на борту больше сотни человек, и еще кого-то они брать не хотят. — Он старался не встречаться взглядом с Гектором и его друзьями. — Меня-то уже знают, так что команда согласна принять меня, вместе с моим напарником, вон тем малым. — Он кивком указал на одноглазого мужчину, который работал с ним на рубке кампешевого дерева. — Ну и, разумеется, они охотно возьмут на борт Дана, если тот пожелает.

— Почему «разумеется»? — поинтересовался Гектор. Он не был уверен, хочется ли ему присоединяться к такой подозрительной компании, но его самолюбие болезненно задела привередливость буканьеров.