Пират - [29]

Хотя это не имело значения. Она не принадлежала к тем женщинам, кто одержим своей внешностью. Ее вполне устраивало, как она выглядит, поскольку она не смотрела на себя. А вот тех, кто смотрел на нее, в частности Уинна, ей было искренне жаль.

Зоя вздрогнула.

Впервые ей захотелось быть писаной красавицей, во всяком случае с его точки зрения. Ведь Уинн являлся образцом мужчины, ниспосланным ей богами. Она повернула голову и принялась разглядывать предмет своих размышлений и желаний.

— В чем проблема, Принцесса? — поинтересовался предмет.

— Пытаюсь определить, с какой скоростью вы старитесь на борту корабля, — пробормотала она, не решаясь скрыть от него свои мысли и в то же время надеясь, что он не услышит. — Я чувствую себя такой же старой, как потерпевшие крушение на «Надежде».

— На «Надежде»? Никогда об этом не слышал.

«Конечно, не слышал, — подумала Зоя. — Ведь это произошло в конце девятнадцатого века».

Она покачала головой, не готовая объявить об этом Уинну.

— Не обращай внимания!

Спустя некоторое время Уинн попросил Лича сменить его у штурвала. Зоя с улыбкой смотрела на молодого человека. Он так горяч, так полон жизни. К сожалению, его нетерпеливость заставляет ее чувствовать себя старухой.

Наверное, у нее сегодня плохой день. Опять что-то с гормонами. На нее упала тень, и она увидела перед собой Уинна. Заходящее солнце образовывало вокруг его головы нимб. Присев на корточки, он погладил ее по щеке.

— Почему такая печальная, Принцесса? — Он расположился рядом с Зоей и привалился к тюку.

— Просто чувствую себя старой. Такое случается в моем возрасте. — Зоя надвинула на глаза кепку, не менее Уинна удивленная своим угнетенным состоянием.

— Глупости. — Уинн сдвинул кепку ей на затылок, взял ее за подбородок и повернул к себе. Зоя не открывала глаза, чувствуя себя уязвимой под его взглядом. — Принцесса, ты восхитительна.

— Это не то, что я с гордостью повторила бы своим искушенным друзьям.

— Искушенным? Ты имеешь в виду стариков с лошадиными мордами и длинными зубами? — Зоя приоткрыла глаза и увидела, что Уинн вздернул подбородок и выпятил челюсть. Он так верно изобразил большинство из тех, кого она и Джон считали своими друзьями, что Зоя не смогла удержаться от смеха. Уинн тоже улыбнулся. — Или бледнолицых дамочек, которые кажутся бескровными?

Зоя открыла глаза и изучающе взглянула на Уинна. Внезапно ей безумно захотелось прикоснуться к нему. Конечно, ей хорошо с ним только потому, что он очень похож на Джона. Ведь она прожила с Джонатаном целых шестнадцать лет. Это большой срок.

Схожи они с Джоном или нет, но Зоя не могла не признать, что между ней и Уинном существует нечто еще, кроме обычной совместимости характеров. Да, Джон и Уинн похожи. Но Уинн спокоен, он пребывает в мире с самим собой. А вот Джон нет. Уинн смелее. В нем кипит жизнь.

Ее глаза и сердце подсказывали, что он к тому же потрясающе красив.

Зоя никогда не чувствовала себя столь связанной с мужчиной. Она испытывала те же чувства, что и он. Ничего подобного не было, когда она жила с Джоном, несмотря на длительное замужество. Между ней и Уинном протянулась невидимая нить — такая связь устанавливается только между душами, которые созданы друг для друга.

Их личностные качества дополняли друг друга. Как будто каждый из них был половинкой мозаики, а вместе они образовывали одно целое. Как будто они пронесли это единение через века.

Она знала Джонатана половину своей жизни.

А Уинна знала всегда.

Зоя почувствовала, как Уинн гладит ее по щеке, и повернулась к нему. Каждый шрам, каждая морщина на бронзовом от загара лице были дороги ей. В его взгляде отражались бесконечные любовь и нежность.

Она молчала, и Уинн улыбнулся ей.

— Мне очень нравятся румяные щеки и веснушки, Принцесса, — заявил он.

О Господи, все гораздо хуже, чем она предполагала.

Веснушки и румянец пропали с ее лица еще в детстве.

— А твои волосы… — продолжал Уинн.

Волосы? Зоя застонала. Она покрасилась перед самым отлетом. Наверное, сейчас краска смылась и наружу полезла седина.

Румяные щеки, веснушки и седые волосы.

Жуткое зрелище.

Уинн провел рукой по ее светлым волосам.

— Серебро с позолотой, — глухо произнес он. — Луна и солнце, дополненные сиянием звезд.

Зоя выпрямилась, зачарованная проникновенными интонациями в его голосе. Романтическими образами, вызванными к жизни его голосом. Его слова нарисовали прекрасную поэтическую картину.

Но ее влекла к нему вовсе не его способность красочно выражать свои мысли. На нее действовали сила, нескрываемое желание и нежность, звучавшие в его словах. Ощущение, что он действительно любит ее независимо от ее внешности.

И этим, подумала Зоя, он привязывает ее к себе сильнее, чем веревками, цепями, это удерживает ее надежнее, чем любые замки.

Что-то произошло с ними, пока они не отрываясь смотрели друг на друга. Что-то, перед чем тускнели все эмоции, когда-либо испытанные Зоей. Соединение. Завершенность.

Прибытие туда, куда всю жизнь стремишься.

Они нашли сокровище, спрятанное в глубине их сердец, — первые ростки любви.

Уинн прикрыл глаз, в котором горела страсть, и наклонился к Зое. Не в силах сопротивляться могущественной силе, направлявшей ее, Зоя тоже потянулась к нему.