Пиранья. Война олигархов - [19]

Мазур, не испрашивая разрешения, закурил, благо сигареты и зажигалку у него не отобрали. Возражений не последовало.

– Сами посудите, Кирила Степанович, – собеседник Мазура провел ладонью по ладони, будто снимал невидимый налет. – У вас молодая жена, ребенок, отличный дом, спокойная семейная жизнь на лоне природы… Знаете, мне даже угрожать вам лень. Угрожать можно человеку, которому нечего терять. Или самонадеянному глупцу. Вам же достаточно перечислить то, чего вы можете лишиться… Впрочем, я уже перечислил.

Человек-винтик выжидательно взглянул на Мазура, но Мазур молчал. Пускал дым и молчал.

– Хорошо, давайте попробуем еще одну тему для разговора, – с печальным вздохом произнес собеседник. – На какие средства существуете, позвольте узнать? Только не надо вставать в позу и вещать насчет тайны вкладов, неприкосновенности личной жизни и про то, что это-де не по нашей части. Как раз по нашей, смею вас уверить. Может быть, вы позабыли, но нам вменяется в обязанность бороться с преступными доходами, а уж тем паче, когда грязный след тянется в далекое зарубежье. Как в вашем случае.

– В моем случае как раз таки все чисто, – твердо сказал Мазур. – Могу показать контракт, где прописана причитающаяся мне сумма. С подписями и печатями. И налоги я, между прочим, честно заплатил.

– И эта сумма, я так понимаю, поражает воображение?

Мазур мог ответить на этот вопрос красиво. Что и сделал:

– Не особенно и поражает, если вдуматься. Вы, наверное, имеете представление, сколько получают топ-менеджеры больших компаний за свою работу ежемесячно? Немалые денежки, не так ли? А теперь помножьте эту цифру на несколько лет безупречной службы во благо компании… Всего-навсего то, что топ-менеджеры делают для компании за годы, я сделал за более короткий срок. Принес, так сказать, ровно такую же пользу. И, соответственно, всю причитающуюся сумму получил сразу.

– Со всех сторон подстраховались, значит? Уважаю, – человек-винтик любезно подвинул поближе к Мазуру пепельницу. – И, полагаю, ровно так же юридически благополучно все обстоит и с вашими предыдущими заработками, коими вы пробавлялись до поездки на Черный Континент? Я, конечно же, имею в виду не вашу основную службу, упаси боже меня лезть в дела соседей! Нет, я имею в виду ваши халтуры во внеслужебное время.

– Это какие же такие халтуры? – Мазур сделал удивленное лицо.

– Криминального толка халтуры, любезный Кирила Степанович, криминального. Вашу помощь в выколачивании долгов. Ох, простите: в возврате долгов истосковавшимся по ним кредиторам.

– А как насчет презумпции невиновности? – жестко спросил Мазур.

– Ну, мы же не в суде и обвинений я вам не предъявляю, – собеседник Мазура изобразил чуть виноватую улыбку. – Нам всего лишь хотелось бы снять некоторые неясности и недоразумения, не более того. Вам, я полагаю, тоже бы не хотелось, чтобы недоразумения между нами затянулись…

– Ну, допустим, – пробурчал Мазур. – Только и вы уж тогда выражайте свои мысли конкретнее. Кто, где, когда. Фамилию хоть одну назовите, чтобы я смог сориентироваться.

– Фамилии? Запросто. Могу даже провести очные ставки с некоторыми… товарищами.

Человек-винтик подался вперед. Лицо его вдруг закаменело, враз утратив сходство с карикатурными персонажами.

– Мы ведь тоже умеем собирать информацию, имеем агентуру в самых разных кругах и кое-кто из ваших клиентов давно у нас на крючке. И ваши… шалости нам хорошо известны вплоть до некоторых несущественных, но живописных подробностей.

– Неужели вы имеете в виду те случаи, когда меня просили поговорить кое с кем, в разговоре поминая свою принадлежность к спецслужбам и делая при этом грозное лицо? – облегченно улыбнулся Мазур, как и надлежит честному человеку, наконец-то сообразившему, чего от него хотят. – Упаси господи, что ж в том криминального! Я всего лишь читал нравоучения, шпарил практически по Библии: не обижай ближнего своего, занял – отдавай, не возжелай и возлюби. Произнесу проповедь – и тотчас ухожу. Это карается законом?

– Фу, – устало выдохнул собеседник. – Знаете, вам покажется странным, но я иногда жалею, что мы не в американском правовом поле. Как известно, там показаниям свидетелей доверяют больше, чем вещдокам и иным уликам. Для тамошнего законодательства двух свидетелей вполне достаточно, чтобы законопатить обвиняемого на приличный срок. А уж двух свидетелей мы бы вам нашли, и сели бы вы у нас как миленький…

– А как быть еще с тремя свидетелями со стороны обвиняемого, которые тоже придут в суд, будут бить себя кулаками в грудь и клясться на конституции, что в означенный час резались с обвиняемым в домино во дворе дома нумер четыре по Кривоколенному переулку?..

– Все, хватит упражнений в словоблудии, – собеседник Мазура заговорил жестко. – Это раньше ты, адмиралишка хренов, был со всех сторон прикрытый, предельно серьезный и от ушей до пяток засекреченный. В прежние времена за один разговор с тобой, ежели б я его организовал без согласования с твоим и моим начальствами, мне б яйца оторвали под самый корешок. А может, ты себе думаешь, что твои бывшие отцы-командиры заступятся за тебя по въевшейся привычке, или там во имя сохранения незапятнанности мундира? Так ты это выброси из головы, адмирал. Во-первых, едва они прознают про твои внеслужебные подвиги, как отрекутся от тебя быстрее, чем Петр отрекся от Христа. Во-вторых, они могут ничего и никогда не узнать. Пропал человек – и все. Вышел погулять – и не вернулся. И твои искать тебя не будут. Это раньше на ноги подняли бы всю армию и флот. «Пропал главный боец невидимого фронта, ходячее хранилище государственных секретов!» А теперь ты кто? Теперь ты пенсионер с сомнительными связями, занятия которого отдают нехорошим душком.