Пирамиды астрала - [3]

- Да тут, оказывается, целая жизненная позиция, – попытался я восхититься.

Вдруг Витька как-то скис и признался:

- Если честно, то я пытался ее в «помойку» пихнуть, но меня Ирка застукала и наорала, что я своей кружкой всю лабораторную посуду испохаблю. Так что, уж как-нибудь так уж…

- С другой стороны, и чего это я тут своим рылом в такую тонкую жизненную философию лезу? – хмыкнул я, разглядывая темный ободок на своей кружке. Потом решил, что мне все равно не угнаться за Витькиными достижениями и пошел отдраивать грязь посудной щеткой. О полудохлой собаке мы не произнесли ни слова: он видимо боялся, а мне уже надоело строить из себя Евгения Грозного.

Вдруг меня словно громом поразила одна мысль: «Я же с этими делами даже позабыл позвонить друзьям – членам нашего «клуба»! Надо оговориться, что этот «клуб околонаучных разгильдяев» состоял из Вашего покорного слуги и двух приятелей одноклассников: Федьки – кудрявого, коренастого физика, и Славки – высокого, светловолосого красавца-медика. Оба приятеля были младшими научными сотрудниками. Причем Федька работал совсем недалеко от меня в институте Физики, который занимал соседнее крыло огромного комплекса здания академии наук. Так что для общения нам, как лабораторным мышам, было достаточно пробежаться полста метров по переходам и лабиринтам здания-монстра отечественной науки.

А вот Славка работал в лаборатории Нейрофизиологии, института Экспериментальной медицины расположенного в полукилометре от основного корпуса академии. Поэтому встретиться с ним было просто невозможно без выхода во внешнюю среду околонаучного пространства, которая не всегда была благоприятна для нашего хлипкого брата.

Начинать обзванивать приятелей надо с Федьки. Мне вспомнилось, что еще до моей поездки за бугор, у Славы что-то закрутилось на любовном фронте и, судя по его вечно отсутствующему виду и голосу, весьма серьезно.

Физик откликнулся сразу, как будто только и делал, что сидел у телефона и ждал моего звонка.

- Федор Игнатьевич Карасин, лаборатория Полевой Физики! - бодро и официально пробасило в трубке.

Друг, как всегда, выпендривался. Я выдержал паузу и ехидно произнес:

- А где ваше «Алле», многоуважаемый, или я разговариваю с автоответчиком?

- Ах ты, паршивец! Не смей отождествлять меня с какой-то машиной, – заорал радостно приятель. – Прибыл-таки в родные пенаты. Ну что, какие новости с биологического фронта?

- Хреновые! Прибыл, а тут сразу ошарашили – впору инфаркт хватать. Считай, что собаку убили.

- Да чего ж вы так развоевались, что своих уже не жалеете?

- Да вот, пала смертью храбрых – за родину, за барина!

- Ага, а барин – это, разумеется, ты.

- Да нет. Скорее Любочка.

- А-а, это милое, кудрявое, вечно тараторящее создание? Как же она собачку-то замочила? И не жалко? Ай-ай-ай!

- Ну не такая уж она у нас вампирша. Скорее, несчастный случай – шальная пуля, так сказать.

- Но эт-ты брось! В каждой женщине сидит вампир. Хотя бы, маленький. Не успеешь оглянуться, как присосется кровушки попить. И ведь как приятно! Истинный вампир должен быть приятен, а то он с голоду сдохнет, – вкрадчиво выговаривал Федька.

- Да брось ты! Сказок перечитал явно.

- Э-э брат! Пока ты сам в этих сказках разбираться не научишься, так они и будут квасить тебя всю жизнь, – явно намекая на мои неудачи с женщинами, выговаривал мне Федька. И вдруг ни с того, ни с сего его посетила, действительно, здравая мысль. – Слушай, Кот! Давай вечером посидим где-нибудь. Надо же твое возвращение отметить!

После беседы мои мысли дали течь в направлении, как бы слинять с работы. Собака так и не решила, что ей делать: приходить в чувство или окончательно сдохнуть. Поэтому я просто ушел, сославшись на мистические послекомандировочные хлопоты.

***

Встретились мы с Федей в нашей любимой забегаловке, приютившейся на одной из городских улочек, равноудаленной от наших домов. С трудом найдя столик, два научных охламона приступили к традиционным излияниям души под наливание в стаканы, убивая свое полудрагоценное время. Но только мы расслабились и выкатили свои длинные языки, как к нам за стол подсела пара бугаев и начала приставать с какими-то глупыми разговорами про крутых ребят с пониманием и с тупыми намеками на гнилую интеллигенцию.

В конце концов, нам это надоело, и мы с Федькой решили сменить место попойки. Выйдя из бара, пошли по улочке, полной питейных заведений, заманивающих народ веселыми вывесками. Однако первый ресторан оказался явно дороговат, а следующий был переполнен. Мы прошли еще немного и увидели проулок, вдали которого светилась вывеска с каким-то иероглифом.

- Посмотрим, что-то новенькое вроде? Не плохо сейчас китайской кухни отведать, только бы опять не япошкина «суши уши» попалась, – заметил я, и мы бодренько свернули в темноту. Однако нам определенно не везло в тот вечер: это оказались Суши, да еще и безалкогольные. Повернув обратно, мы поняли, что нам, кажется, не повезло еще больше: дорогу преграждала тень того обидчивого бугая, который не давал нам жизни в баре.

Подойдя ближе, я понял, что мимо себя он нас не пропустит, по крайней мере, добровольно. Я бесстрашно подумал о средствах побега, но, оглянувшись, увидел шагнувшего из подворотни второго «приятеля». Мы, как малые дети, были взяты в простецкую ловушку. Вот тут-то я уже всерьез почувствовал, как начинают трястись коленки – наши телеса явно не шли в сравнение с габаритами этих громил.