Пирамида преступных желаний - [48]

Вот он каков повелитель воинов и народов всех земель! Он грозен, он ужасен, он готов взорваться яростью, которая у него безгранична и неистощима.

– Ты видишь? – сурово вопросил великий хан. – Я подобрал тебя слепой нищенкой, собирающей милостыню игрой на дутаре. Твоя музыка всколыхнула память о мудрой женщине, родившей меня, и также искусно любившей играть на дутаре. Я взял тебя, чтобы твоя музыка принесли мне краткий покой – и ты справилась. Ты вернула мне сон. Что означает твоё прозрение?

– Я и раньше видела: видела свой мир и свои звуки. Этой ночью пелена спала с моих глаз, и я могу видеть и ваш мир. Что видят все другие люди пришло как странное дополнение к моему миру, – тихо сказала девочка без тени страха. – В середине ночи, когда ты уже уснул, в раскрытом окне поплыли хрустальные шары. Я знаю этот звук! Один шар коснулся моих глаз. Как будто поднесли огонь. Я вскрикнула и открыла глаза и увидела в этом окне среди хрустальных шаров юную фею в волшебном балахоне до пят. Она улыбалось мне, уплывая дальше. Зачем она это сделала? Как будто она была печальна и чем-то огорчена. Почему она исчезла так быстро? У неё беда! Это точно!

– Никто не может видеть меня без золотой короны владычества. Никто не может войти в мои покои, где я снимаю корону, чтобы только сон равнял меня с неисчислимым множеством моих воинов, поданных, рабов. Иначе смерть тому, кто смог это узреть… Иначе будет вырван язык, иначе будут выколоты глаза. Выбирай!

– Я выбираю жизнь с языком и глазами, – едва заметно улыбнулась девочка. – Если суждено умереть, то пусть по велению властелина дня – могучего хана, которому нет равных на земле под светом дневного солнца.

– Разве есть другой властелин? властелин ночи?

– Есть, великий хан. Иначе ты не страшился бы ночи и мог спокойно спать. Даже твоя, верная из верных, стража у дверей стережёт лишь твоё беспокойство. Я родилась в темноте вашего мира и жила в темноте, точно так меня для чего-то оберегали. Я сразу стала видеть другими глазами и увидала многое. Мне хватало слуха, кожи, рук и ног, чтобы не заплутать в вашем мире. И теперь открылись глаза… Мне бы хотелось хоть чуточку посмотреть на ваш мир повнимательней, усладив и обогатив себя зримым содержанием другого, для вас – чудесного, мира. Кое-что тебе сказать важное, что не смогли выговорить уста твоих мудрецов.

– Гм! Со мной ещё никто не говорил, как ты. Убить тебя – значит лишить себя удовольствия слушать твою музыку и твои слова, в которых я слышу больше мудрости, чем в словах придворных мудрецов…Тебя ничего не пугает, глядя на меня. Посмотри на мою голову. Видишь ли то, чего нет у тебя?

– Твою голову венчает рог. У меня и вправду такого нет. Но я никогда не видела воинов и слуг твоих. Возможно рог у всех?

– Не у всех. Только у меня.

– Ты великий воин! Ты – лучший из лучших. У тебя явно есть то, что у других неявно и в зачатке.

– Как раз этого, – он тронул рог, – не хотел бы иметь и в зачатке.

– Ты знаешь, хан, все наши беды и уродства исходят от властелина ночи. Этот владыка темного царства рассылает невидимых слуг, которые калечат и вызывают неизлечимые болезни, портят суть воинов и подданных твоих. Его сила крепнет час от часу. А наше уродство и слабость растёт.

– Ты сказала наше?

– Наши предки слушали одну музыку. И эта музыка позволила тебе услышать меня, а мне увидеть твой мир. Ты и я – часть одной истины. Ты завоевал видимый мир, но ты бессилен перед миром невидимым, который все твои победы превратит в прах. Я могу показать тебе то, что и во сне не приходит ко всем, а лишь к избранным… Смотри, о великий Темирхан.

Девочка вытянула руку. Хрустальный шар тотчас же оказался в раскрытой ладони. Это был тот самый хрустальный шар, что добавил ей зрения. Она качнула ладонь в легком круговом движении. И шар закрутился на невидимой оси, плавно ускоряясь и увеличиваясь в размерах.

Не успел хан удивиться, как шар стал выше девочки и соскочил с её рук, встав прямо посредине между ними. С каждым витком шар делался всё больше и больше – вот он коснулся и девочки и хана, вот он облачил их с головы до ног новыми одеяниями, которые вдруг разом слетели, и в мгновение лоскутки собрались вокруг девочки и хана в новый сияющий мягким светом шар. Необычный свет был густой, как утренний туман, и прозрачен, как вода в роднике.

Хан повёл головой слева направо – отовсюду изливался этот странный никогда невиданный свет. Он сделал шаг вперед. Зыбкая оболочка света двинулась за ним. Тогда ханские глаза сомкнулись на посветлевшей девочке: эта оболочка света представилась её продолжением.

– Смотри! – сказала девочка, подняв правую руку. – Вот твои бескрайние степи и леса, где нет тебе равных. Вот неисчислимое множество твоих поданных, что день и ночь работают, чтобы увеличить твоё богатство. Вот твои доблестные воины, что скачут вдоль и поперек по твоей земле, выискивая притаившихся врагов.

Хан водил изумлёнными глазами за указующим перстом – и видел! Видел цветущие степи, зелёные дубравы, спины слуг и рабов, несущуюся подобно урагану грозную воинскую рать.

– А вот здесь, где высятся гряды гор, подпирая небо, здесь в окружение скал и есть неприступное царство властелина тьмы. Здесь небеса уходят в пропасть, клокочущую огнём, и отсюда выйдут воины, которых ещё никто не одолел.