Пирамида - [21]

И он решил, что еще раз сам побеседует с соседкой, от которой исходят сведения об Анне Эберхардссон. С ней разговаривал Сведберг, а он зачастую слишком нетерпелив, когда расспрашивает, что люди видели и слышали. Надо ведь уметь выслушать до конца и выпытать, что они об этом думают.

Он нашел имя этой соседки — Линне Гуннер. Сплошные женщины, подумал он и набрал номер. Линне Гуннер была дома и охотно согласилась его принять. Продиктовала ему код входной двери, он записал.

Он вышел из участка чуть позже трех, опять пнув поврежденную дверь. Повреждение усугубилось. Проходя мимо пожарища, отметил, что руин уже нет, дом снесен до основания, но вокруг участка по-прежнему толпятся зеваки.

Линне Гуннер жила на Мёллегатан. Валландер набрал дверной код и поднялся на второй этаж. Дом был построен в начале двадцатого века — стены лестничной клетки были покрыты великолепной росписью. Дверь ему открыла женщина, которая оказалась полной противоположностью Тире Улофссон: высокая, с острым взглядом и твердым голосом. Она провела его в квартиру, где были вещи со всех концов света. В гостиной красовалась даже носовая фигура с корабля. Валландер долго не мог оторвать от нее взгляда.

— Это с барка «Фелиция», который затонул в Ирландском море, — пояснила Линне Гуннер. — Я купила ее в Мидлсбро, практически задаром.

— Так вы плавали по морям? — спросил он.

— Я всю жизнь в море. Сначала поварихой, потом стюардессой.

Выговор у нее был не такой, как у жителей Сконе. Валландер подумал, что она скорее из Смоланда или Остерготланда.

— Откуда вы родом? — спросил он.

— Из Скённинге, это в Остерготланде. Прямо у моря.

— А теперь живете в Истаде?

— Получила в наследство от тетушки вот эту квартиру. Она тоже с видом на море.

Она принесла кофе. Валландер подумал, что это последнее, что нужно его желудку, но все же взял чашку и поблагодарил. Он сразу почувствовал, что Линне Гуннер можно верить. Из рапорта Сведберга он знал, что ей шестьдесят шесть лет, но она казалась моложе.

— Мой коллега Сведберг уже был у вас, — начал Валландер.

— Я рассказала ему об Анне.

— А об Эмилии?

— Они были совсем разные. Анна говорила — словно стреляла короткими очередями. Эмилия была поспокойнее. Но обе одинаково сварливы и неприятны. И обе интересовались только лишь собой.

— Насколько хорошо вы их знали?

— Совсем не знала. Иногда сталкивались на улице, обменивались парой фраз. Но никогда большим количеством, чем минимально необходимо. Поскольку я люблю вышивать, я часто заходила в их магазин. И всегда получала то, что мне требовалось. Даже если что-то приходилось специально заказывать, заказ приходил быстро. Но все же они были неприятные.

— Иногда нужно время, — сказал Валландер, — чтобы в памяти всплыло что-то, казалось бы, давно забытое.

— Например, что?

— Не знаю. Только вы это можете знать. Какое-то неожиданное происшествие. Что-то такое, что было на них не похоже.

Она подумала.

— У меня всегда была плохая память, — наконец сказала она. — Но, когда вы об этом заговорили, я вспомнила одно происшествие — это было в прошлом году, весной. Так, по-моему. Не знаю, важно это или нет.

— Все может оказаться важным, — сказал Валландер.

— В один прекрасный день мне понадобились нитки, и я пошла к ним в магазин. Обе они, и Анна, и Эмилия, стояли за прилавком. Я уже расплачивалась за свои нитки, и тут вдруг вошел мужчина. Помню, как он вздрогнул, словно не ожидал, что в магазине может оказаться еще кто-нибудь. И Анна рассердилась. Она бросила на Эмилию просто-таки убийственный взгляд. Мужчина ушел. В руках у него была сумка. Я расплатилась за нитки и тоже ушла.

— Опишите его, пожалуйста.

— Выглядел он не по-шведски. Смуглый, с черными усами.

— А как он был одет?

— В костюме. Кажется, в дорогом.

— А сумка какая?

— Обычный черный портфель.

— Больше ничего?

Она подумала.

— Больше ничего не помню.

— И с тех пор вы его никогда не видели?

— Нет.

Валландер почувствовал, что только что услышал нечто очень важное. Он не мог пока сказать, что это значит. Но это подкрепляло догадку, что сестры вели двойную жизнь. И он постепенно проникал за внешнюю ее оболочку.

Валландер поблагодарил Линне за кофе.

— Так что там все-таки случилось? — спросила она, когда они уже стояли в холле. — Я проснулась — вся комната в огне. Пламя было такое яркое, мне показалось, что горит моя квартира.

— Анну и Эмилию убили, — ответил Валландер. — Когда начался пожар, они были уже мертвы.

— Кто же мог такое сделать?

— Я бы к вам не пришел, если бы знал ответ на этот вопрос, — сказал Валландер и распрощался.

Выйдя на улицу, он прошел немного назад, по направлению к Хамнгатан. В соседнем с Линне Гуннер доме было агентство путешествий. Он остановился, увидев в витрине постер с изображением пирамид. Меньше чем через неделю отец вернется домой. Валландер подумал, что был несправедлив к нему. Надо только радоваться, что отец осуществил свою заветную мечту.

Валландер смотрел на другие постеры: Майорка, Крит, Испания.

Внезапно в голову ему пришла одна мысль. Он открыл дверь и вошел. Оба турагента были заняты, но он решил подождать. Наконец одна — молодая женщина лет двадцати — освободилась, и он подсел к ее столу. Пришлось подождать еще несколько минут — она отвечала на телефонный звонок. На столе стояла табличка с ее именем: Анетт Бенгдтссон. Наконец она повесила трубку и улыбнулась.