Пир во время чумы: повести - [9]

Судя по всему, генерал был скверным актером, так как лицо у него погрустнело, улыбка получилась достаточно фальшивой, но ответил он прямо:

— Значит, правду вы мне не скажете.

— Опасная и крайне дефицитная сегодня штуковина. Разрешите? — Гуров достал сигареты.

— Конечно, конечно… — Генерал подвинул ему пепельницу.

— Хотел бы ознакомиться с розыскным делом по убийству авторитета по кличке Сазан, фамилию запамятовал. Я вас плохо знаю, но искренне рад, что именно вы, Олег Евгеньевич, возглавили управление.

— Объяснение простое. — Генерал горько улыбнулся. — Я единственный, кто оказался не замазанным в погроме, который вы здесь устроили три года назад.

— Можно сказать иначе. — Гуров прикурил и затянулся. — Вы единственный, кто, рискуя погонами, возможно, и жизнью, не вступил в коррумпированный клан Фомина.

— Не делайте из меня героя, мне еще мама объяснила, что воровать нехорошо.

Он подошел к массивной «стенке», открыл одну из створок, достал бутылку минеральной воды.

— Раньше здесь стояли коньяки. А ныне… Холодильник у меня сломался, не чинят, не меняют. Отцы города заходят, лишь когда бревно на голову свалится. С криминалом хозяева живут дружно, да и перемешались, не поймешь, кто есть кто. Мои сыщики занимаются бытовухой и прочей мелочевкой, серьезные разборки решаются без милиции. Мне обещана теплая дача, служу до пенсии и ухожу.

— А людей пусть убивают? — в лоб спросил Гуров.

— Вы о Галине Старовой? Не мой уровень. Вы в столицах разбирайтесь, мы люди маленькие. — Генерал взял из пачки Гурова сигарету, неумело размял, закурил. — Скучно и стыдно, но сил нет, да и талантом бог обидел.

— Печально. Познакомьте меня со своим замом по оперчасти, вас я беспокоить не буду. А сейчас мы с полковником поедем в гостинице устраиваться.

— Желаю успеха. Надеюсь, цены вам известны. Может, мы поселим вас в своем общежитии? — спросил генерал.

— А может, в охотничьем домике? — поинтересовался Гуров. — Ведь вельмож вы принимаете. Я знаю, у вас знатная охота.

Генерал смутился, затем неуверенно ответил:

— Домики в ведении ХОЗУ, я не вмешиваюсь.

Станислав хмыкнул, не удержался и сказал:

— Простите, господин генерал, в оперработу вы не вмешиваетесь, не в курсе хозяйственных дел, так жить действительно скучно.

Генерал посмотрел на Стаса больными глазами, невнятно ответил:

— Вы, господа, поезжайте пока в гостиницу, я в течение дня вопрос провентилирую, думаю, мы сможем вам помочь.

На том они и распрощались.

Оглядывая двухкомнатный затхлый полулюкс, Стас сказал:

— Может, и порядочный, но картонный генерал. Его и держат лишь за то, чтобы ни во что не вмешивался. И капитан при нем не адъютант, а соглядатай, и жить в данном номере можно, лишь не открывая рта. — Он достал блокнот, ручку и написал: «Необходимо выяснить расстановку сил в городе, вычислить человека, который правит бал».

Гуров закурил, поджег записку, долго смотрел на обуглившуюся бумагу, потом бросил ее в раковину, смыл водой и ответил:

— Вы, полковник, не ищите легкой жизни, переоденьтесь, приведите себя в порядок и отправляйтесь в управление, знакомьтесь с оперсоставом, бумагами. А я погуляю по городу, вспомню старое, постараюсь встретиться с друзьями, которые некогда работали в цирке. Ведь разгром местной коррупции я начинал именно с цирка.

— Цирк — хорошо, только никакой фокусник нам не поможет, — ответил Станислав.

— А я и не жду от них помощи — они точно не в курсе дела, — просто хочу увидеть хороших людей, выпить с ними рюмку чая.

— Ясное дело. — Стас хохотнул. — Младший — работать, старший — по девкам.

— Все новое — лишь давно забытое старое.

Глава 2

Гуров проводил друга, подошел к стойке администратора, обаятельно улыбнулся:

— Здравствуйте, красавица.

Непривлекательная костлявая девица лет тридцати раздраженно ответила:

— Я не красавица и прекрасно знаю об этом. Говорите, что нужно, и не мешайте работать.

Гуров облокотился на стойку, продолжая улыбаться:

— Дорогая, нам обоим повезло, красота — понятие исключительно субъективное, если вам говорили иное, эти люди лгуны и невежды.

Администраторша смутилась и покраснела, она смотрела удивленно и недоверчиво.

— Что-то все субъекты вьются вокруг Катерины, со мной и здороваются редко. — Она поправила прическу, несмело улыбнулась.

— Я в молодости тоже не нравился девушкам и переживал. А как седина пробилась, говорят, мол, ничего, терпеть можно.

Девица разглядывала статного голубоглазого красавца, похожего на актера кино. Седина действительно картинно серебрилась на висках незнакомца, но привлекали в нем даже не черты лица, а какая-то магнетическая уверенность и сила, которая исходила от него.

Администраторша тряхнула головой, словно пыталась проснуться или отогнать наваждение, и грубовато спросила:

— Что вам, гражданин, собственно, нужно?

— Собственно, ничего. — Гуров широко улыбнулся. — Поболтать с интересной девчонкой. — Он посмотрел на часы и сделал вид, что спохватился: — Разрешите от вас позвонить?

— Аппарат, между прочим, служебный, у вас в номере имеется свой, — ответила девушка и подвинула свой телефон в окошечко.

— Благодарю. — Гуров неторопливо размотал шнур, набрал номер Бунича, который запомнил, казалось, навсегда.