Пир Валтасара - [2]

— Цезарь Фигуранкайн — загадочная личность, — задумчиво повторил Стив. — Один из богатейших людей Америки. Может быть, самый богатый… Мультимиллионер, но никто не знает точно, сколько он стоит и даже как выглядит. Иногда снисходит до интервью, но дает их в слабоосвещенных помещениях, где его фигура и лицо почти неразличимы. Год назад Роберт Смит — из бостонской газеты — попытался во время интервью снять его в инфракрасном свете. Там оказались какие-то хитрые детекторы, и проделка Роберта обнаружилась. Он отделался сравнительно легко — сломанным ребром. Подал в суд на охранников Фигуранкайна, но, разумеется, впустую. Вдобавок сам заплатил штраф за попытку обмануть. После этого, насколько мне известно, Фигуранкайн не встречался с представителями прессы. Завтра он прилетает в Акапулько. Я должен любым способом повидать его и взять интервью… Вот так… Роберт говорил, что Фигуранкайн — вздорный старикашка, от которого воняет обезьяньей мочой, ревностный католик и ненавидит коммунистов…

Мэй медленно помешивала маленькой серебряной ложечкой кофе. Спросила совсем тихо:

— Сколько же времени он пробудет в Акапулько, Стив?

— Задай вопрос полегче, дорогая. Фигуранкайн никогда не афиширует своих намерений. Может прожить и месяц в одном из самых фешенебельных отелей Акапулько, а может исчезнуть завтра же.

Она печально улыбнулась:

— Ничего себе задачка. Но я понимаю нашего шефа. Никому, кроме тебя, такое не под силу.

— Спасибо, Мэй, но… прозвучало это почти как некролог.

Она испугалась:

— Ой, что ты говоришь! Какие вещи! Сейчас же постучи по дереву. Ну пожалуйста, постучи, Стив.

Он рассмеялся:

— Поблизости нет ничего деревянного. Металл и пластик…

— Есть! Вот.

Она схватила его руку и постучала ею о поручень кресла. Он продолжал смеяться:

— Не уверен, что это настоящее дерево. А впрочем, какая разница. Важно верить… Не так ли?

— Конечно… Верить и не сомневаться…

Мэй отпустила его руку и сосредоточила внимание на пирожных. Покончив еще с одним, она отхлебнула кофе и взглянула на Стива:

— О чем же тебе предстоит спрашивать твоего мультимиллионера?

— Старик подкинул целый список вопросов. Обычная чепуха. Но в нее вкраплены две зацепки. Первая — намерения Фигуранкайна в связи с его последней покупкой. Он недавно приобрел у правительства Бразилии около ста тысяч квадратных километров амазонской сельвы близ границы с Венесуэлой. Совершенно нетронутые места, недоступные, неизученные и, по-видимому, почти безлюдные. Покупка загадочная, учитывая ее немалую стоимость. И вторая — какой-то не менее загадочный исследовательский центр или полигон в Африке. Работы там финансируются Фигуранкайном. Именно оттуда, по словам Старика, Фигуранкайн прибывает завтра в Акапулько.

— Конечно, тебе придется нелегко, милый, — сказала Мэй очень серьезно, — но я от всего сердца желаю тебе успеха.

— Спасибо…

Стив подозвал официанта и расплатился. Они вышли в прохладный сумрак бульвара. Мэй поежилась, кутаясь в легкий плащик.

— В Акапулько сейчас приятнее, — сказала она жалобно.

Стив молча взял ее под руку и провел за угол к своей машине:

— Ко мне?

— Лучше отвези меня домой, Стив.

— О’кей.

Резко взяв с места, «форд» круто развернулся у перекрестка и вклинился в поток машин, медленно плывущих к центру по бульвару Санта-Моники.

Ехали молча. Стив напряженно думал о чем-то, покусывая губы. Мэй пыталась привести в порядок волосы, растрепанные ветром; из-под поднятого локтя поглядывала встревоженно на посуровевшее лицо Стива. Машин на бульваре становилось все больше.

— Ну-ну, драгоценный город, — пробормотал Стив, когда пришлось затормозить у очередного светофора. — Даже вечером ползешь, как муха в джеме.

— И все-таки он хорош, наш Лос-Андж, — шепнула Мэй, прижимаясь головой к плечу Стива, — люблю его, Стив. Очень… Даже его бестолковую планировку, пробки на автострадах, его смог и… неспокойную землю… Кажется, не могла бы жить в другом городе. А ты разве не любишь его? Ну, скажи…

— Отчасти, — проворчал Стив, трогаясь с места.

За Китайским театром они выбрались из потока машин и поехали быстрее. Потом Стив свернул с бульвара и углубился в плохо освещенные кварталы Лаурел-каньон, где жила Мэй. Улицы становились все круче; наконец, «фордик» Стива одолел последний подъем и на Юкка-авеню резко затормозил у одного из подъездов большого высотного дома. Здесь на двенадцатом этаже находилась маленькая квартирка Мэй.

— Я зайду?.. — полувопросительно бросил Стив, помогая Мэй выбраться из машины.

— Как хочешь, но… Сегодня табу, милый… И кроме того, тебе еще надо собраться…

— Ладно, — сказал он, приглаживая волосы. — Тогда до завтра, до утра. Я заеду за тобой в семь. А потом прямо из аэропорта ты отведешь машину в мастерскую папы Джулиано. Он обещал все сделать до моего возвращения.

— И я смогу потом воспользоваться ею?

— Конечно, как только он кончит ремонт.

— До завтра, Стив, — шепнула Мэй, приподнимаясь на носки, чтобы поцеловать его.

Он поднял ее, как ребенка, и крепко прижал к себе.

— Спокойной ночи, дорогая. И смотри не вздумай тут кокетничать с кем-нибудь, пока буду в Мексике.

— Стив! Какие вещи! Ты же знаешь…