Пир мудрецов - [23]

{139 ...карпейский вооруженный танец. — Более о нем ничего неизвестно. Возможно, название танца связано с греч. καρπός — «плод», и тогда это праздник урожая (или жатвы).}

28. Гомеровским героям была знакома и игра на флейтах и [b] сирингах. {140} Агамемнон, например, внимал "звуку свирелей, цевниц" [Ил.Х.13]. Однако на пиры они не допускаются за исключением одного упоминания о флейтах на свадебных торжествах в "Изготовлении оружия" [Ил.ХVIII.495]. При этом флейта [у Гомера] - инструмент варварский: ведь именно среди троянцев поднимается "флейт и цевниц звук".

{140 ...игра на флейтах и сирингах. — Звуки флейт и сиринг доносятся до Агамемнона из лагеря троянцев, вдохновленных своими успехами на поле битвы (Ил.Х.13).}

Возлияния совершали [герои] в завершение пира и посвящали их Гермесу, а не Зевсу-Вершителю, {141} как в позднейшие времена, ибо Гермес считался покровителем сна. {142} Ему же совершались возлияния, и когда по завершении трапезы [жертвенным животным] отсекались языки {143} [c] [Од.III.341], - они посвящались ему как богу красноречия.

{141 Зевс-Вершитель — Τέλειος — один из эпитетов Зевса.}

{142 ...Гермес считался покровителем сна. — Действительно, у Гомера Гермес усыпляет и пробуждает людей с помощью своего жезла (Ил.ХХIV.343, 445-447); этот жезл помогает ему и управляться с душами умерших, сопровождая их в царство мертвых (Од.ХХIV.1-10; ср.: Стаций. «Фиваида». II.30). Подробно жезл Гермеса и его функции описаны в гомеровском «Гимне к Гермесу» (528-532). О возлиянии Гермесу перед сном — Од.VII. 138; Гелиодор. «Эфиопика». ΙΙΙ.5; Лонг. «Дафнис и Хлоя». IV.34.2. См. также: Аполлоний Родосский. IV. 1732.}

{143 ...отсекались языки... — У Гомера этот обряд описан вне всякой связи с Гермесом.}

Знает Гомер и разнообразие кушаний: говорится ведь у него и о "корзине со всякой едой" [Од.VI.76] и о "лакомствах, какие царям лишь, питомцам Зевеса, приличны" [Од.III.480]. Кажется, что он был знаком со всей роскошью нынешней жизни. Так, из жилищ смертных несомненно великолепнейшим является дворец Менелая. Гомер представляет пышность его убранства подобной великолепию жилища некоего иберийского правителя, {144} который, по словам Полибия, мог бы поспорить в роскоши с феаками; у него одного посреди дома стояли серебряные и золотые чаши, наполненные ячменным вином {145} [XXXIV.9.15]. А при описании жилища Калипсо Гомер заставляет застыть в изумлении самого Гермеса. [d]

{144 ...некоего иберийского правителя... — Более о нем ничего неизвестно.}

{145 Ячменное вино — пиво.}

Радостна и легка у Гомера и жизнь феаков: "любим обеды роскошные, пение, музыку, пляску" [Од.VIII.248] и далее ... [лакуна]... эти стихи {146} Эратосфен предлагает читать следующим образом:

{146 ...эти стихи... — Од.IХ.5:

Я же скажу, что великая нашему сердцу утеха

Видеть, как целой страной обладает веселье (ευ̉φροσύνη), как всюду

Сладко пируют в домах, песнопевцам внимая...

Пер. В. Жуковского

Чтение Эратосфена заменяет сочетание κατὰ δη̃μον πάντα (букв. — «во всем народе») на κακότητος α̉πούσης (в нашем переводе «беспорочно», букв. — «при отсутствии порока»). В таком контексте слово ευ̉φροσύνη естественно воспринимается уже не в значении «радость», а в другом своем значении — «здравый смысл».}

Я же скажу, что великая нашему сердцу утеха

Видеть одно благомыслие (ευ̉φροσύνη) в людях и как беспорочно

(κακοτήτος α̉πούσης)

Сладко пируют в домах, песнопевцам внимая... -

под "беспорочно" разумея отсутствие бессмысленной глупости. Ибо [e] невозможно феакам не иметь здравого смысла; ведь и Навсикая говорит, что "они очень любимы богами" [Од.VI.203].

29. И женихи [Пенелопы] у Гомера развлекались, "в шашки играя пред входом" {147} [Од.I.107]. Но не от знаменитого Диодора или Феодора, конечно, научились они искусству игры в шашки, и не от Леонта Митиленского, по происхождению афинянина, который, по свидетельству Фения [FHG.II.294], был непобедимым игроком. Апион Александрийский пишет, [f] что слышал рассказ итакийца Ктесона о том, какова в действительности была игра, развлекавшая женихов. "Женихи, - пишет он, - которых было сто восемь человек, расставляли шашки числом, равным числу женихов, в два ряда напротив друг друга. Следовательно, в каждом ряду получалось по пятьдесят четыре шашки. Между двумя этими рядами оставалось небольшое пространство; на его середине клали одну шашку, которую они называли Пенелопой. Она представляла собой цель, в которую нужно (17) было попасть другой шашкой. После этого они бросали жребий, и вытащивший его целил в Пенелопу. Если кто-то попадал и продвигал ее вперед, то ставил свою шашку на место, которое она занимала прежде и с которого была вытолкнута; затем, поставив Пенелопу на следующую позицию, он пытался попасть ею в свою шашку. Если это ему удавалось сделать, не задев ни одной чужой шашки, он выигрывал и получал большие шансы на хозяйку. И Эвримах, одержавший в этой игре более всего побед, с [b] большой уверенностью надеялся на брак". От такого приволья руки женихов ослабели, и никто не смог справиться с луком [Одиссея]. Бездельничали даже их слуги.