Пир Джона Сатурналла - [17]
— Ты ведь слыхал о Саутоне? — не сдавался Бен. — Видишь городок впереди? Теперь представь три таких, сколоченных вместе.
Они приближались к Каррборо. Джон Сандалл коротко вскинул взгляд и снова понурил голову. Скоро лошади тащились между высокими деревянными домами, чьи верхние этажи нависали над дорогой. Они пересекли рыночную площадь, миновали темную громаду собора. В огороженном дворе за ним стояла шеренга землисто-бледных ребятишек в полинялых рабочих блузах. Надзиратель размахивал палкой и зычно орал приказы. Ревет, что бык, застрявший в кустах, подумал Бен. Они с Джошем переглянулись.
— Работный дом, — через плечо бросил погонщик. — Не хотелось бы там оказаться, а, Бен?
— Ой не хотелось бы, — откликнулся Бен. — Правда ведь, Джон Сандалл?
Мальчик скользнул безразличным взглядом по маленьким оборванцам.
Дома сменились сначала домишками, потом хижинами и лачугами. На самой окраине города Бен Мартин указал спутнику на постоялый двор, но Джош помотал головой. Лошади неспешно шли за своим хозяином, мерно раскачивались вьюки и баулы, поскрипывали кожаные ремни. В полдень Джош свернул с дороги.
— Это всё земли сэра Уильяма, — сказал погонщик, вручая один ломоть хлеба Бену, а другой бросая мальчишке. — Он может дотопать от усадьбы аж до самого Саутона, не покидая своих владений. Так сказал мне один его слуга.
— Твой друг Паунси, да?
— Ну, он не совсем чтобы друг.
Бен оглянулся назад. Вдали темным пятном маячил Хребет. Джон Сандалл жадно рвал зубами хлеб, съежившись над ним, как зверек.
— Он сказал хоть слово? — спросил Джош.
Бен покачал головой:
— А что, если его не возьмут в усадьбу?
Джош пожал плечами:
— Тогда отправится прямиком в работный дом.
Они двинулись дальше. Джон размашисто шагал впереди, ведя пегую кобылу на свободном поводу. Бен опять пошел рядом с мулом.
— Я тогда был чуть старше, чем ты сейчас, — продолжил он. — Поступил в подмастерья к некоему Фесслеру. Ну там отделка, узорное вязание. Немного коклюшечного кружева. Он поручил мне вести счетные книги. Но один малый хотел занять мое место. Нейхем Броудвик. Отъявленный мерзавец. Правда, сперва я не догадывался…
Дорога пошла под гору. Пегая прибавила шагу, стремясь поскорее под тенистую сень леса Чарлком. Погонщик вытащил свой посох, воткнутый между коробами на гнедой лошади, и пару раз крутанул им над головой.
— Сам Фесслер считал лучше любого еврея на празднике урожая, — продолжал Бен. — Но он не отличил бы Иуду от святого Петра. А Нейхем Броудвик был в точности как тот. Иуда то бишь, а не святой Петр…
Над ними сомкнулись раскидистые ветви каштанов. Бен вел рассказ дальше. Мальчик явно не собирался раскрывать рта. Но ведь чужие неприятности никому не интересны. А оттого, что он молчал, Бену было только легче рассказывать о вероломстве Нейхема Броудвика и своем несправедливом изгнании.
— Нейхем врал самым бесстыжим образом. Но что я мог сказать? Фесслер скорее поверил бы, что король Карл таки женится на дочери испанского короля, чем всем моим заверениям. Я оказался на улице с четырьмя шиллингами и девятью пенсами в кармане. Ну и зашел в трактир «Ночной пес» пропустить глоточек-другой, а там повстречался с этим малым. Лицом он смахивал скорее на тебя, чем на меня. Эдакий сеньор испаньолас, если ты понимаешь, о чем я. В общем, этот Элмери искал кого-нибудь, кто доставил бы посылку в усадьбу Бакленд, какому-то Сковеллу…
Мальчишка молчал как истукан. Паунси прогонит их взашей из усадьбы, подумал Бен. Отправит Джона Сандалла в работный дом, и дело с концом.
— Тпру! — крикнул Джош.
Из-под ног пегой лошади метнулся кролик, погонщик швырнул свой увесистый посох, и Бен услышал глухой удар. Он посмотрел, как Джош подбирает с земли убитое животное, и опять перевел внимание на своего безучастного слушателя.
Тот зачарованно глядел вверх. Могучие стволы каштанов, закручиваясь спиралью, подымались ввысь, одетые морщинистой корой, изрезанной глубокими бороздами. Верхние ветви колыхались на легком ветерке. Глаза мальчика следили за ними, двигаясь туда-сюда.
— Чего ты там высматриваешь? — тихо спросил Бен.
Но Джон Сандалл лишь обвел долгим пристальным взором раскидистые кроны с переплетенными ветвями и сучьями, а потом потупил глаза.
— Чудной он какой-то, — сказал Бен, подходя к Джошу.
— По-прежнему ничего?
Бен покачал головой. Джош тяжело вздохнул и дальше заговорил приглушенным голосом. Бен внимательно выслушал погонщика, изложившего свои намерения.
— Сегодня ночью, — прошептал Джош. — Иначе нам от него не избавиться.
Мужчины оглянулись на мальчика.
— Хорошо, — кивнул Бен.
Он вернулся к мулу и с новой живостью продолжил рассказ о своем долгом пешем путешествии по Равнинам и вдоль подножья Хребта:
— Местность там унылая, Джон. И Зойленд-Тор под стать окружению. Говорят, туда приходил Христос с Иосифом Аримафейским. А я скажу одно: вернуться обратно они не рвались…
Мальчик смотрел на него пустым взглядом. Лошади всхрапывали и мотали головами. Когда солнце закатилось, Джош свернул с дороги на заросшую тропу. Под копытами животных захрустели сухие ветки. За частыми деревьями Бен различил полуразрушенные стены. К нему подошел Джош:
В своем дебютном романе, в одночасье вознесшем молодого автора на вершину британского литературного Олимпа, Лоуренс Норфолк соединяет, казалось бы, несоединимое: основание Ост-Индской компании в 1600 г. и осаду Ла-Рошели двадцать семь лет спустя, выпуск «Классического словаря античности Ламприера» в канун Великой Французской революции и Девятку тайных властителей мира, заводные автоматы чудо-механика Вокансона и Летающего Человека — «Духа Рошели». Чередуя эпизоды жуткие до дрожи и смешные до истерики, Норфолк мастерски держит читателя в напряжении от первой страницы до последней — описывает ли он параноидальные изыскания, достойные пера самого Пинчона, или же бред любовного очарования.
Аннотация от издательстваВпервые на русском — монументальный роман прославленного автора «Словаря Ламприера», своего рода переходное звено от этого постмодернистского шедевра к многожанровой головоломке «В обличье вепря». Норфолк снова изображает мир на грани эпохальной метаморфозы: погрязший в роскоши и развлечениях папский Рим, как магнит, притягивает искателей приключений и паломников, тайных и явных эмиссаров сопредельных и дальних держав, авантюристов всех мастей. И раздел сфер влияния в Новом Свете зависит от того, кто первым доставит Папе Льву X мифического зверя носорога — испанцы или португальцы.
Впервые на русском — новый роман от автора постмодернистского шедевра «Словарь Ламприера». Теперь действие происходит не в век Просвещения, но начинается в сотканной из преданий Древней Греции и заканчивается в Париже, на съемочной площадке. Охотников на вепря — красавицу Аталанту и могучего Мелеагра, всемирно известного поэта и друзей его юности — объединяет неповторимая норфолковская многоплановость и символическая насыщенность каждого поступка. Вепрь же принимает множество обличий: то он грозный зверь из мифа о Калидонской охоте, то полковник СС — гроза партизан, то символ литературного соперничества, а то и сама История.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.
Робин Эллакотт получает с курьером таинственный пакет – в котором обнаруживается отрезанная женская нога.Ее начальник, частный детектив Корморан Страйк, не так удивлен, но встревожен не меньше. В его прошлом есть четыре возможных кандидатуры на личность отправителя – и каждый из четверых способен на немыслимую жестокость.Полиция сосредоточивает усилия на поиске одного из этих четверых, но Страйк чем дальше, тем больше уверен, что именно этот подозреваемый ни при чем. Вдвоем с Робин они вынуждены взять дело в свои руки и погрузиться в пучины исковерканной психики остальных троих подозреваемых.
Корморан Страйк навещает родных в Корнуолле. Там к частному детективу, вновь попавшему на первые полосы газет после того, как он поймал Шеклуэллского Потрошителя и раскрыл убийство министра культуры Джаспера Чизуэлла, обращается незнакомая женщина и просит найти ее мать, пропавшую при загадочных обстоятельствах в 1974 году. Страйку никогда еще не доводилось расследовать «висяки», тем более сорокалетней выдержки; шансы на успех почти нулевые. Но он заинтригован таинственным исчезновением молодого доктора Марго Бамборо и берется за дело, которое оказывается, пожалуй, самым головоломным в его практике.
После исчезновения писателя Оуэна Куайна его жена обращается к частному сыщику Корморану Страйку. Полагая, что муж просто скрывается от родных, как случалось уже не раз, Леонора Куайн поручает Страйку найти беглеца и вернуть в лоно семьи. Но в ходе расследования Страйк понимает, что дело обстоит куда серьезнее, чем кажется Леоноре. Оуэн Куайн забрал с собой рукопись нового романа, где выставил в неприглядном свете едва ли не всех своих знакомых, включая весьма известных и влиятельных лиц. Писатель сломает их судьбы, если не откажется от публикации.
Когда скандально известная топ-модель, упав с заснеженного балкона своего пентхауса, разбивается насмерть, все решают, что это самоубийство. Но брат девушки не может смириться с таким выводом и обращается к услугам частного сыщика по имени Корморан Страйк.Страйк прошел войну, пострадал физически и душевно; жизнь его несется под откос. Теперь он рассчитывает закрыть хотя бы финансовую брешь, однако расследование оборачивается коварной ловушкой. Углубляясь в запутанную историю юной звезды, Страйк приоткрывает тайную изнанку событий — и сам движется навстречу смертельной опасности…Захватывающий, отточенный сюжет разворачивается на фоне Лондона, от тихих улиц благопристойного Мэйфера до обшарпанных пабов Ист-Энда и круглосуточно бурлящего Сохо.