Пионовый фонарь - [55]

— Тут является к нему женщина лет сорока четырех, — продолжал Коскэ, — и тоже спрашивает, встретится ли она с тем, кого ищет. Хакуодо ей так же, как мне, отвечает, что она уже с этим человеком встречалась. Женщина ему возражает, не встречалась я, говорит, а Хакуодо твердит, что встречалась…

— Ну, какой же он тогда мастер? Ничего не знает. Видно, не так просто угадывать… Осрамился Хакуодо, опозорился… А вы что? Задали ему вместе с этой женщиной? Что потом было?

— Потом произошла совершенно необыкновенная вещь. У меня как сердце чуяло, спросил я у этой женщины, не зовут ли ее госпожой О-Риэ. И точно, оказалась она моей матушкой. Как она поразилась!..

— Ага, — произнес Аикава несколько смущенно. — Он все-таки настоящий мастер, этот гадальщик… Удивительно… Действительно… Хм…

Он был удивлен и обрадован, когда Коскэ затем рассказал ему о том, что убежище О-Куни и Гэндзиро открылось и что матушка согласна помочь в отмщении. «Само небо покровительствует тебе, — сказал он, — смотри же отправляйся завтра пораньше, чтобы не опоздать, с честью исполни свой долг и возвращайся!» На следующее утро Коскэ выехал в путь. О том, как он отомстил, мы расскажем в следующий раз.

Глава 21

Итак, после девятнадцатилетней разлуки Коскэ встретился со своей матерью, они отправились на постоялый двор «Симоцукэя» и там поведали друг другу обо всем, что с ними случилось за это время. Коскэ был поражен, когда узнал, что О-Куни и Гэндзиро скрываются в доме его матери. Когда мать пообещала ему помочь отомстить, он едва не запрыгал от радости и поспешил домой, чтобы рассказать все своему тестю Аикаве Сингобэю. Рано утром шестого августа он покинул Суйдобату, подошел к воротам «Симоцукэя» и стал ждать. Скоро, как было условлено, появилась в сопровождении слуги его мать в дорожных одеждах, и Коскэ незаметно последовал за нею. Женские ноги неспешны, поэтому путники, оставив за собой Саттэ, Курихаси, Кога, Мамада и Судзуномию, прибыли в Уцуномию только вечером девятого числа. Неподалеку от Сугивары О-Риэ отправила слугу вперед предупредить Городзабуро о своем возвращении, а затем подозвала к себе Коскэ.

— Вон впереди мой дом, видишь? — тихо сказала она. — На дверях синяя занавеса с надписью «Этигоя» и с изображением горы, на которой знак «пять». Перед домом, как видишь, тянется забор. Если пойти вдоль этого забора и завернуть за угол, там будет проулок, узкий как тропинка. Свернув туда и пройдя три-четыре дома, ты увидишь по левую руку калитку в три сяку шириной. Если войти в эту калитку и пройти через двор, справа будет крошечная пристройка. В ней и скрываются О-Куни с Гэндзиро. Нынче же вечером я отодвину засов калитки. Прокрадись туда после пятой стражи, и ты захватишь их, как мышей в мышеловке. Только смотри, чтобы тебя никто не заметил…

— Большое вам спасибо, матушка, — сказал Коскэ. — Никогда я не думал, что только благодаря вам мне удастся выполнить свой долг. Когда я вернусь в Эдо и восстановлю род господина, я войду в права наследника Аикавы и уж тогда непременно возьму вас к себе. Я намерен выполнить перед вами свой сыновний долг… Я выполню долг верности и долг преданного сына, какое это будет счастье!.. Ну хорошо, а где мне лучше подождать условленного часа?

— Говорят, постоялый двор «Сумия» на улице Икэгами — очень солидное заведение. Остановись там. И не забудь, пятая стража!

— Не забуду, — сказал Коскэ. — До свидания, матушка!

Расставшись с матерью, он отправился в «Сумия» и стал ждать, пока колокол пробьет пятую стражу, а О-Риэ пошла к себе домой. Городзабуро был очень удивлен.

— Как быстро вы изволили вернуться! — сказал он. — Вот уж не ожидал! Я полагал, вы пробудете дольше… Верно, и посмотреть ничего толком не успели?

— Что делать, — ответила О-Риэ. — Я и сама не думала вернуться так скоро, а вот пришлось… Так спешила, что даже подарков для челяди купить не успела.

— Ну, зачем вам еще о таких вещах беспокоиться, — возразил Городзабуро. — А я думал, матушка, что вы и в театре побываете, и в других местах, пробудете в столице месяц-другой, ведь за такой срок дом родной не забывают… Посмотрите то, другое… Совсем не думал, что вы вернетесь так внезапно…

— Вот остаток денег, что ты давал мне на дорогу, — сказала О-Риэ. — Нехорошо разбрасываться деньгами, но сделай одолжение, раздай прислуге…

Деньги завернули в бумагу и роздали слугам, а О-Риэ, кроме того, отобрала для них кое-что из ношеной одежды.

— Обошлись бы и деньгами, — заметил Городзабуро.

— Ничего, — сказала О-Риэ. — Это я оттого, что у меня как-то тяжело на сердце… Вещи старые, поношенные, отдай их служанкам, они всегда заботились обо мне… А что, О-Куни и этот Гэндзиро по-прежнему живут в дальней пристройке?

— Мне перед вами совестно, матушка, — вздохнул Городзабуро. — Негодяи они… Вот навязались на мою голову! Держу их только потому, что честь требует, Гэндзиро-то этот все-таки из самурайского дома, хоть и выгнали его… Вам они, наверное, очень неприятны…

— Я хотела бы поговорить с О-Куни без помех, — сказала О-Риэ. — Будь так любезен, поступись на сегодня делами, закрой лавку пораньше и уложи челядь спать. А я пойду в пристройку и поговорю с О-Куни и Гэндзиро… Вели подать туда водку и закуски.