Пионеры воздушных конвоев - [38]

За время, пока пилот говорил, они отошли на достаточное расстояние, чтобы их не могли слышать посторонние. Капитан жёстко взял его за руку чуть повыше локтя и резко развернул к себе. Приблизив своё лицо с сощуренными глазами к лицу Олега почти вплотную, он сказал сквозь зубы:

– Слушай ты, младший лейтенант, ты мне «горбатого не лепи». Говори, почему не захотел лететь? Испугался? Или тебя кто-то попросил вернуться? Говори сейчас, потом поздно будет. Всё равно причина вашего с Блиновым возвращения будет известна, но будет уже поздно. Тогда трибунала тебе не избежать. Пойдёшь на фронт и не летать, а в окопы, вшей кормить. Вот тогда ты пожалеешь, почему не сказал мне правду. Он сделал небольшую паузу и продолжал, опять переходя едва ли не на дружеский тон:

– Говори, дружок, я слушаю тебя.

– Я всё рассказал, как было. А фронтом меня пугать не надо. Я просился на фронт, но, к сожалению, попал сюда. Будет решение отправить меня на фронт, я готов. А то, что я не трус, докажу хоть в небе, хоть в пехоте, там тоже люди воюют.

– О, да мы обиделись! – ехидно проговорил капитан. – А вот обижаться не надо, ты ведь не кисейная барышня, расскажи всё, как было, и дело с концом.

– Говорить мне больше не о чем, если я не арестован, то должен доложить командиру, извините.

В это время, как будто кто-то ждал этой фразы, до них донеслось:

– Младшего лейтенанта Николаева – к командиру полка!

Олег развернулся и молча пошёл к группе офицеров, среди которых находился и подполковник Недосекин.

– Ничего, Николаев, ещё встретимся, зря ты меня не послушался, – прошипел вслед Ильченко.

Младший лейтенант шёл не оборачиваясь. У него было такое ощущение, что он сбросил с плеч какой-то тяжёлый груз. Он шёл к командиру и был уверен, что здесь его поймут и всё станет на свои места.

Пока командир полка разбирался в ситуации, заслушивая участников событий, главный инженер военной приёмки Кисельников со своими «спецами» обследовал «Аэрокобру». При внимательном осмотре фюзеляжа самолёта, в его хвостовой части, была обнаружена гильза от дымовой шашки. Всем стала понятна причина возникновения дыма. Доклад Николаева командиру полка уже не понадобился.

Особисты оставили в покое пилотов и переключились на поиски виновника. Как оказалось, это американские техники решили просто пошутить над молодым пилотом и заодно проверить его морально-боевые качества. Так выглядела их официальная версия. Как было на самом деле, неизвестно. По информации, полученной с американской стороны, к «шутникам» были приняты меры материального воздействия. В американской армии наказание денежным штрафом было одним из самых серьёзных наказаний.

Для наших специалистов это был серьёзный урок. После случившегося был издан приказ, по которому американские специалисты после советской приёмки к самолётам не допускались и в полёт их выпускали только свои.

Над бездной моря

Для Гамова, который вёл за собой шесть истребителей, ситуация осложнилась. Отправив замыкающий бомбардировщик для сопровождения горящего истребителя на аэродром взлёта, он остался как бы без глаз сзади. Гамов обратился к командиру истребителей Жевлакову:

– Внимание, «Второй», как слышишь меня? Приём.

– «Второй» на связи, слышу хорошо.

– Федя, перестройся, стань крайним в конце строя, посматривай, чтобы никто не потерялся, поработай замыкающим.

– Есть, командир, выполняю.

Они летели на высоте около трёх тысяч метров. Погода давала прекрасную видимость. По расчётам штурмана Сорокина, скоро должна была появиться материковая кромка побережья. Чтобы увидеть землю и сверить курс с наземными ориентирами, он из-за головы пилота стал чаще выглядывать, всматриваясь сквозь лобовое остекление самолёта.

– Командир, а, похоже, синоптик не наврал, давая к концу дня ухудшение, смотри, на северо-западе – тучки.

– Да здесь погода меняется часто, особенно в худшую сторону, – отшутился Гамов. – Хорошо бы, сегодня успеть вернуться, а то ведь из-за погоды можем застрять.

Очень скоро отдельные небольшие тучки, появившиеся в разных местах небосвода, стали объединяться, расти в размерах, плотнеть и довольно быстро превратились в сплошную облачность. При подходе к ней Гамов дал команду радисту включить внешнюю связь.

– Внимание всем, здесь первый, как слышите меня? Приём!

Пилоты по очереди доложили о готовности слушать командира.

– Подходим к сплошной облачности. Чтобы видеть друг друга, пойдём насколько возможно ниже кромки облаков. При снижении облачности до трёхсот войдём в облака. В этом случае дистанцию в строю увеличить в два раза, держаться курса, он не меняется. Всем находиться на приёме. При возникновении проблем – доклад немедленный.

Однако, несмотря на приготовления к худшему, всё обошлось. Удача сопутствовала перегонщикам. Они благополучно, не увеличивая дистанции, строем, на нижней кромке облаков дошли до материка и благополучно приземлились в Уэлькале. Передачу самолётов провели быстро. Но меняющаяся погода, да и синоптики держали летчиков в напряжении. Они быстро, как только прошла команда, ввалились в брюхо транспортника, и стали располагаться поудобнее на металлических сидениях.