Пионеры воздушных конвоев - [24]

Сюда, на далёкую Аляску, война не дошла, её обитатели знали о ней, черпая информацию из газет да слушая фронтовые сводки по радио. Для них, прилетевшие советские люди были олицетворением страшной войны, которую шла в Европе. Среди прибывших было много тех, кто лично сражался с гитлеровцами.

Вышедших из самолётов людей окружили американские авиаторы. Они знакомились, хлопали летчиков по плечу, улыбались. Следуя своим традициям, они предлагали обмен сувенирами, к которому все они заранее приготовились. Каждый имел с добрый десяток различных мелочей для того чтобы предложить их русским. Американцы готовы были обменять всё, что у них было. В ход шли пачки сигарет, зажигалки, воинские знаки различия.

Гости из России в большинстве своём не были готовы к обмену сувенирами, им, кроме знаков различия, нечего было предложить. Американцам же больше всего понравились красные звездочки с головных уборов, форменные пуговицы, офицерские «кубари» и «шпалы» с петлиц. К тому же русские, получив инструктаж на предмет общения с иностранцами, побаивались тесных контактов и старались насколько это было возможно уклоняться от их назойливости. Тем не менее, постепенно все привыкали к ситуации, холод в отношениях рассеивался, и общение становилось обычным.

Гамов и Сорокин спустились по трапу в числе последних пассажиров. Они летели во втором самолёте и когда приземлились, встреча уже шла полным ходом. Их сразу накрыла обстановка всеобщего знакомства и советско-американской дружбы. Они остановились несколько в стороне от возбуждённой толпы. К ним подошёл стройный старший лейтенант американских ВВС и на хорошем, даже изыскано литературном русском языке с едва заметным акцентом сказал:

– Господа! – он смутился. – Извините, товарищи офицеры! От лица руководства авиационного гарнизона «Ладд-Филд» я приветствую вас на земле Аляски! С благополучным прибытием! Разрешите представиться, лётчик-инструктор старший лейтенант Николай де Толли. – Старший лейтенант слегка склонил голову.

«Удивительно, – подумал Саша, – как хорошо говорит порусски! И приветствует – заметили? – не на американской земле, а на земле Аляски. И фамилия какая-то знакомая…»

Ответы на эти вопросы пришли позже. Гамов и Сорокин назвали себя.

– А что это за фамилия у тебя, Николай, такая? – не впадая в дипломатию и особо не церемонясь, спросил Гамов.

– Фамилия обычная, русская. Прадед мой, русский генерал Барклай де Толли, его вы не можете не знать – это из истории вашей страны.

– Хороший прадед, – улыбнулся Гамов. – Конечно, мы его знаем. А ты что тут делаешь?

– Мои родители после революции эмигрировали и оказались в Америке. Я стал лётчиком. С начала войны с Германией прошусь на советско-германский фронт, но командование решило, что сейчас я нужен здесь. С этим пришлось согласиться. Ведь наша работа – это помощь вашему фронту?

– Да-да, ещё какая! – согласился Гамов. – Конечно, помощь.

– Я хочу подарить вам наши сувениры, – Николай де Толли вручил каждому по коробочке.

Сорокин и Гамов поблагодарили и заглянули в коробочки. Там на красном шёлке лежали кусочки моржового клыка, на которых были изображены собачьи упряжки с каюрами, а над ними – самолёт с американскими опознавательными знаками.

– Большое спасибо, Николай! На вот тебе на память о нашей встрече, – Гамов отцепил от петлицы один кубарь и вручил его американцу. – Извини, другого нет, к сожалению, мы к такой встрече не подготовились.

Следуя примеру Гамова, Александр тоже снял с петлицы «бомбочку», указывающую на штурманскую принадлежность, и тоже вручил её Николаю.

Тот стоял улыбающийся, счастливый и несколько смущенный.

– Вы меня извините, мне надо идти. Давайте встретимся вечером в офицерском клубе? Я вас познакомлю с нашими лётчиками, расскажу о нашей жизни, выпьем за знакомство.

– Хорошо, – сказал Гамов, – принимается. Но пока мы не разместились, не знаем, какие будут указания от руководства, если ничего не помешает, обязательно придём.

Пожали друг другу руки и расстались.

Сувенирный пример Гамова заразил всех прилетевших. Они стали в качестве сувениров направо и налево раздавать атрибуты красноармейской военной формы, их потом лётчики доставляли с Уэлькаля и Марково, возвращаясь с перегона.

Для американцев прилёт советских самолётов становился уже привычным. Здесь на рекогносцировке побывала группа офицеров во главе с командиром дивизии полковником Мазуруком, а две недели спустя прибыла военная приёмка, возглавляемая полковником Мачиным.

Когда на аэродром города Фербенкса прилетели члены советской военной миссии, их поселили в большом двухэтажном доме. На первом этаже разместились техники-сержанты, на втором, в двух комнатах, офицеры. Третью, с ванной и туалетом, отвели переводчицам. Вечером, в день прилёта, всех собрали в актовом зале и довели правила поведения на авиационной базе, порядок посещения столовых, кино и офицерского клуба. С информацией выступал начальник приёмки. Заканчивая свою речь, он сказал:

– В принципе, ничего нового вы не услышали. Подобные инструктажи были и на Родине. В заключении хочу сказать о том, что каждый из нас – представитель великой страны, об этом надо помнить. Любой проступок, порочащий звание гражданина этой страны, будет сурово наказываться, вплоть до откомандирования.