Пионерский характер - [2]

Вчера была пасмурная оттепель, а сегодня с утра стукнул морозец, и всё покрыто теперь льдистой плёнкой. Сверкают ели и берёзы в тяжёлой одежде из снежных пластов, горят солнечные блики на белом покрывале полян. Слепящие зайчики прыгают вслед за автобусом.

Автобус идёт неторопливо, басовито подвывает мотором на еле заметных подъёмах, словно жалуется на перегрузку. Народу и правда много. Володю притиснула к окну незнакомая тётя с корзиной. В корзине кто-то возится и похрюкивает. А учительницу Зою Алексеевну и ребят не видно за чужими головами. Но Володя не скучает. Он лишь слегка досадует на водителя, когда автобус начинает буксовать в льдистой колее. Подъёмы надо брать с разгона! Когда Володя станет шофёром, он не будет ползать на машине, как черепаха. На то и машина, чтобы скорость была.

Правда, шофёром он станет не скоро, хотя и сейчас может управлять мотоциклом и даже немножко трактором: Толя-тракторист давал попробовать. Надо Володе прожить ещё столько же, сколько прожил, чтобы разрешили сесть за руль, — девять лет.

А впрочем, может быть, повезёт? До сих пор он многое успевал раньше срока. В школу поступил, когда до семи лет не хватало почти полгода. Ничего, взяли. И в пионеры приняли, едва стукнуло девять. Ну, в школу — это не удивительно. Отчего не взять человека, если он очень хочет, а свободных мест в первом классе хоть отбавляй? А в пионеры — это, наверно, из за медали. Вернее, из-за того случая…

Володя раздвигает шарф и осторожно поглаживает шелковистый узел галстука. Два часа назад в большой школе, в городе Острове, галстук повязала Володе незнакомая большая девчонка. Там на дружинном сборе принимали в пионеры ребят из Коломницы и других деревень.

Эта семиклассница со строгим и довольно симпатичным лицом ещё до линейки поглядывала на Володю и о чём-то шепталась с вожатой. Наверно, удивлялась, откуда у маленького коренастого третьеклассника с торчащими на темени вихрами большая настоящая медаль.

Когда пришло время повязывать галстук, девочка то ли случайно, то ли нарочно мизинцем коснулась медали.

Медаль слегка оттягивала рубашку. Она была тяжёлая. Наверное, как те медали, которыми награждали солдат во время войны. И слово на ней было выбито такое же: «За отвагу…»

«За отвагу на пожаре».

…Это было в конце весны, когда просохли дороги, припекало солнце и проклюнулась из почек острая зелень. Володя шёл из школы и думал про то, что скоро лето. Лето, сами понимаете, лучшее время в году. Выскочил из дома, сбежал под крутой берег — бултых! И купайся, пока зубы не застучали. Или на ту сторону вразмашку. Река не маленькая, недаром называется Великая, но Володя переплывает её туда и обратно не хуже других. На том берегу — заросли орешника. Можно набрать полный полиэтиленовый пакет орехов. Плыть обратно с такой добычей труднее, но Володя справляется и с этим.

А есть и много других интересных дел. Например, пасти лошадей. Володин отец конюх и давно научил его ездить на лошади. Конечно, машина — это интереснее, но лошадей Володя тоже любит. И многих знает. Особенно гнедого жеребца Гордого, на котором ездит отец, и вороного Героя — это конь папиного друга дяди Павли. Володя не раз уже на этих конях ездил…

Дел летом, конечно, много, но и времени больше. Книжки про войну можно почитать, и от телевизора ни старшая сестра, ни мама не прогонят, не скажут, как обычно: «А уроки выучил?»

Будто он не учит! За последний месяц у него ни одной тройки. Да и попробуй не выучи! Это в большой школе можно, где в каждом классе тридцать или сорок человек: то ли вызовут, то ли нет. А в Коломницкой начальной школе второй класс — всего два человека: Володя да Генька. На каждом уроке Зоя Алексеевна по десять раз успеет спросить. Генька вчера недоучил таблицу умножения — и пожалуйста: сидит в школе после уроков, учит.

Володя вздохнул. Собирались они с Генькой после уроков идти за удилищами, а теперь что? Он нащупал в кармане маленький ножик-складешок, поиграл им, потоптался у поворота тропинки, что вела к береговым кустам… Нет, нехорошо без Геньки, раз вместе хотели. Да и есть хочется. Самое время для обеда. Вон у дальнего конца конюшни, у коновязи, стоят запряженные в телеги папкин Гордый, Герой и ещё четыре коня. Конюхи приехали с поля на перерыв.

Упругий ветер из-за реки прилетел, подтолкнул Володю в спину: шагай домой. У ближней стены конюшни весело завизжали и притворно заохали две девчонки: ветер унёс от них какие-то бумажки.

Володя усмехнулся. Девчонки ещё маленькие, Лилька и Тамара. В школу не ходят, с куклами играют пока. Наверно, тоже обед готовят. С баночками возятся. Вон, даже печку устроили…

— Эй, вы что делаете!

Их как ветром унесло. А язык огня — бледный, почти невидимый на солнце, метнулся над травой, лёг по ветру, коснулся стены конюшни…

Если бы хоть чуточку быть поближе: подскочить, ударить печку ногой, отбросить в сторону! Поздно. Стены с осени обложены для тепла сухим бракованным льном. Кое-где он в снопах, кое-где растрёпан. Прошлогодний лён — как порох…

Только что, секунду назад, всё было хорошо. Весенний день, близкое лето, мысли о каникулах. А теперь стремительно взметнулась беда — стеной огня, бесцветного, почти бездымного, но такого жгучего, что Володя отскочил на два шага и громко крикнул.