— Чего тебе надо? — грубо спросила Карина.
— Детка, что за тон? — типец раскинул руки и попытался обнять мою дочь.
— Руки убери! — свет фонаря упал на ее лицо, и стало заметно, что глаза покраснели. Она плакала.
— Ну что ты напряглась, как эта самая?
— Зачем ты вообще приперся? Между нами ничего не было, а ты растрепал всем, что было!
— Детка, ты же сама мне пообещала. Подумаешь, рассказал раньше... Но теперь тебе терять уже нечего, так что мы можем...
— Да пошел ты...
Двойственные чувства. С одной стороны, я понятия не имел, что дочь умеет так виртуозно использовать русский матерный, с другой — мне хотелось ей поаплодировать сейчас. Так его, девочка!
— Вот, значит, как ты заговорила теперь. А раньше говорила, что любишь!
Тут Карина размахнулась и неумело, зато со всего размаху засветила парню кулаком в нос.
Утро началось по расписанию — горн пропел подъем, зарядка, промокшие от росы кеды, быстро протолкаться к умывальнику с холодной водой, почистить зубы, потом заправить постель, шагом марш на линейку, пионерский салют под гимн СССР, пока два счастливчика из третьего отряда тянут трос с красным флагом, шагом марш на завтрак. Новое сражение с кусочком замерзшего масла, пшенная каша на молоке, какао. Сегодня Прохоров не выступал и вел себя тихо. Остальные вроде бы вели себя как обычно, но ощущалось некоторое напряжение. Даже Марчуков, который обычно находил, кого бы подколоть, сидел тихо и не вертелся.
Елены Евгеньевны на завтраке с нами не было. Исчезла она после линейки, а вернулась, когда уже вовсю царила суета подготовки к мероприятию, когда я опять почувствовал, что выпал из коллективного разума.
Суть «Космической гонки» сводилась к следующему: каждый отряд подготовил у себя испытание или игру и победные жетоны. Часть отряда оставалась дежурить на нем, а другая часть должна была разделиться на команды и бежать к другим отрядам, проходить испытания.
Задача каждого отряда — набрать побольше победных жетонов. А после полдника на стадионе открывалась ярмарка, где можно было обменять эти жетоны на конфеты. А на вечерней линейке за лучшие результаты обещали приз.
Гром грянул после полудня и перед самым обедом. Когда у нас закончились все нарезанные-наклеенные звездочки, да и у других отрядов, похоже, тоже. Это только третий наделал столько бумажных комет, что у них еще и осталась целая пачка.
Отряд спрятался от жары на веранде, хотя это не сильно помогло — безжалостное солнце корпус к полудню раскалило воздух до состояния «горячий кисель». И спрятаться от нее можно было разве что в реке, но река нам до обеда не полагалась, так что народ начал уже обсуждать потихоньку идеи побега купаться в тихий час.
— Можно к вам? — высокая рыжая прическа Надежды Юрьевны заслонила, кажется, весь дверной проем. Она постучала в открытую дверь и вошла, не дожидаясь ответа. Мы повскакивали со своих мест, дверь комнаты Анны Сергеевны немедленно распахнулась, и педагогиня спешно вышла навстречу директору.
— Надежда Юрьевна, проходите ко мне, — сказала она. — Чайку попьем, мне конфеты вчера сын привез...
— Заманчиво, но не сегодня, Анна Сергеевна, — спина Надежды Юрьевны была прямой, будто она под платьем примотала к ней доску. — Где тут можно присесть?
Отряд спешно заметался, каждый пытался предложить место поудобнее.
— Вы не уходите, Анна Сергеевна, я хочу кое-что обсудить, — Надежда Юрьевна села на краешек дивана. — И вы, ребята, тоже не уходите. Садитесь, садитесь.
Отряд шумно, но быстро расселся, кое-кто просто плюхнулся прямо на пол.
— Анна Сергеевна, я бы хотела поговорить об истории с дымовыми шашками на открытии смены, — взгляд немигающих глаз директрисы уставился в лицо Анне Сергеевне.
— Может быть, нам тогда было бы удобнее поговорить у вас или у меня? — на лице Анны не дрогнул ни один мускул. Железная Анна прямо-таки. Или пока просто не поняла, что происходит.
— Нет-нет, я бы хотела, чтобы ребята слышали наш разговор, — тонкие губы Надежды Юрьевны дрогнули, но было непонятно, хочет она улыбнуться или это какое-то другое выражение лица.
— Ну хорошо... — Анна Сергеевна сцепила пальцы в замок. — Это мой недосмотр и просчет, Надежда Юрьевна. Но Кирилл Крамской — новичок, так что я ничего о нем не знала. Мне даже в голову бы не пришло, что такое можно устроить! Это же надо было додуматься — привезти в лагерь эти вонючие шашки и поджечь их в общем зале!
— Почему вы решили, что виновник именно Крамской? Кто-то видел, как он поджигал шашки? — тонкие, выщипанные в ниточку, брови директрисы приподнялись.
— Потому что именно в его рюкзаке нашлись серные шашки! — Анна Сергеевна всплеснула руками. — Видимо, планировал сорвать еще одно мероприятие.
— Вы обыскивали только его вещи, или досмотр проводился для всех ребят? — в голосе Надежды Юрьевны прибавилось арктического холода.
— Не было необходимости, мне доложили, что...
— Кто доложил?
— Видите ли, я давно работаю с детьми, а они в таких вопросах довольно щепетильны... Если вы настаиваете, я могу назвать его имя, но наедине, чтобы не скомпрометировать этого... человека.
— Хорошо, некто сознательный доложил вам, что видел, что в рюкзаке у Крамского — серные шашки, — директриса качнула своей огромной прической. Интересно, она ее каждое утро делает, или спит в ней, как всякие фрейлины французских королев?
