Пион не выходит на связь - [15]

Он вернулся в комнату и сел за стол. Он снова обратился к своим размышлениям.

« Что им ответить? Из-за чего произошел этот прокол?»

Он снова заметался по комнате, пытаясь найти ответ. Вся эта операция изначально протекала без сучка и задоринки, и вдруг все пошло прахом. Неделю назад бесследно исчез агент «Хмурый». Со слов его молодой жены, он утром ушел на работу, с которой так и не вернулся. Проценко остановился посреди комнаты и, достав из надорванной пачки папиросу, прикурил.

«Неужели провал? Если Хмурого взяли чекисты, то он обязательно выведет их еще на двоих. Следовательно, он сам тоже находится под возможным ударом, – подумал он. – Выходит, нужно менять адрес. Попробую пожить у Зои, а затем найти себе квартиру».

Побросав вещи в чемодан, он вышел через черный ход. Осмотревшись по сторонам, он направился вдоль улицы, которая была пуста. Иван не любил пустоты, она его пугала. С другой стороны, сейчас это устраивало его, так как он легко мог обнаружить за собой слежку. Он еще раз оглянулся, посмотрел на дом, в котором прожил более двух месяцев, и быстрым шагом направился в сторону Ягодной Слободы.

Он вовремя заметил военный патруль и укрылся в подворотне частного дома. Когда патруль исчез за поворотом улицы, он снова продолжил свой путь. Около льнокомбината его нагнал очередной патруль.

– Ваши документы, – произнес офицер, со шпалой в петлице гимнастерки. – Куда следуете?

Проценко порылся в кармане и вытащил документы. Он, молча, протянул их капитану. Тот внимательно просмотрел их и, прежде чем вернуть обратно, задал вопрос:

– Вы почему, гражданин Проценко, не на фронте?

– У меня «белый билет», товарищ капитан. Больной я, туберкулез у меня в открытой форме, – ответил Иван и протянул офицеру медицинскую справку.

Капитан прочитал ее и снова посмотрел на Проценко.

– У вас вполне здоровый вид, и я бы никогда не подумал, что вы больны туберкулезом.

– Это потому, что перед самой войной я вернулся с курорта. Если бы вы меня до этого видели, тогда бы у вас ко мне вопросов не было.

– Куда идете, гражданин Проценко? Что у вас в чемодане?

– Вот решил перебраться к сестре. Она живет в Академической Слободе. Транспорт сейчас не ходит, наверное, придется идти пешком. Скажите, товарищ капитан, чем вызвана эта проверка, я же не военнослужащий?

– Три дня назад мы совместно с чекистами задерживали вражеского лазутчика. Он здесь недалеко проживал – в Адмиралтейской Слободе около Дудоровского садика. Отстреливаться гад начал.

Сердце Проценко громко застучало.

–Ушел? – невольно воскликнул он.

– Где там, застрелили его чекисты. Вот, возьмите документы. Вы свободны.

Проценко взял в руки документы и сунул их в карман пиджака. Он сделал несколько шагов и почувствовал, что вся рубашка на спине стала мокрой.

«Вот почему Хмурый не вышел на связь. Выходит, он убит. Значит, его жена включена в игру чекистов, поэтому она и сообщила мне, что он пропал. Ждут, когда к нему придет кто-то из его людей, а там, наверняка, засада, – подумал Иван. – Сейчас нужно пройтись по цепочке, проверить, кто еще взят чекистами. Самому нельзя, нужно послать Свища. Он трижды судим, хорошо знает город, осторожен, а самое главное, что он не знает меня. Если и запалится, большой потери не будет. А впрочем, о чем это я? А вдруг цепочка цела? Нервы, Ваня, нервы. Пока все нормально и не нужно суетиться».

Он медленно развернулся, посмотрел на спины удаляющегося патруля и направился дальше.

***

Свищ вошел во двор и, остановившись у арки, закурил. Он повел глазами по окнам нужного ему дома и сразу увидел то единственное, из-за которого проделал этот длинный путь. На широком подоконнике стоял цветок герани.

– Дяденька! Оставь покурить, – обратился к нему мальчишка лет восьми. – Не будь жмотом!

– Что ты сказал, шкет! Маленький еще курить, – назидательно произнес он. – Будешь курить, совсем не вырастешь.

Мальчишка обиженно надул губы и отошел в сторону.

– Слышь, пацан! Подойди сюда, – позвал он мальчишку. – Вот возьми, докури. Ты жильцов из одиннадцатой квартиры знаешь?

Мальчишка, молча, кивнул головой, выпуская струю беловатого дыма.

– Скажи, они сейчас дома? Сбегай, посмотри. Если дома, то я сгоняю в магазин за бутылкой и пойду в гости. Ну, а если нет, то придется прийти в следующий раз.

Пацан сделал еще две затяжки и, бросив папиросу на землю, пулей полетел в подъезд.

– Дома они, дяденька, дома. Тетя Валя стирает, а дядя Гриша пьяный спит.

– Вот тебе и сходил в гости. Пришел, а хозяин – пьяный. Не буду людей отрывать от дела, зайду позже, – произнес Свищ и, повернувшись, вышел со двора и направился вдоль улицы. За день он обошел все адреса, которые указал ему его товарищ. Все они были чисты, ни милиции, ни чекистов. Узнав об этом, Проценко обрадовался.

За два дня до начала войны Иван, как всегда, совершал осмотр ходовой части грузовых вагонов. Около одного из вагонов он заметил мужчину, который фомкой взламывал навесной замок на двери пульмановского вагона.

«Вор, – подумал про него Проценко. – Если бы не в мою смену, то можно было сделать вид, что ничего не произошло, и пройти мимо. А так могут предъявить обвинение в халатности. Что ни говори, а государственная собственность. За нее по головке не погладят».