Пиковая дама - [42]

— Докладывайте, — скрестил руки на груди Блэйд.

— Совсем отбился от рук?!

— Никогда к ним и не прибивался, если это способно утешить вас. Не печальтесь. Скоро вы узнаете, что это было за зелье. До вечера, Эмма. С нетерпением жду очередного свидания.

— Блэйд!

Но ситуацией дама не владела. По крайней мере Блэйд её не слушал. Он невозмутимо покидал класс.

Студенты отшатывались от него, как от чумного. А я стояла и смотрела вслед.

Было ясно, что сегодня вечером произойдёт что-то неординарное. Он не побоится поставить на кон собственную жизнь. Может быть, даже хочет этого?

Почему же в ответ на его ненависть мне не удаётся выдавить из сердца даже легкого облачка неприязни? Лишь горечь.

— Мисс Дарк? Как вы себя чувствуете? — заботливо взяв меня за руку, заглянула в глаза учительница.

— Хорошо.

— Пройдёмте в лазарет. Необходимо сделать кое-какие тесты. Ох, уж этот Блэйд! На этот раз очередная безумная выходка с рук ему не сойдёт. Обещаю.

— Со мной всё нормально. Правда.

Но в лазарет меня всё равно проводили. Осмотрели с пристрастием, но ничего не нашли.

— Так что же это всё-таки это было?

— Просто жидкость.

Мне сочли за лучшее поверить. Видимых повреждений не было, а возиться никому не хотелось. Первым порывом было немедленно обо всём рассказать Эвелин.

Перед ужином у входа в столовую я снова столкнулась с Азой. Глаза у девушки покраснели, лицо осунулось. Весь внешний вид её говорил о глубоких переживаниях.

— Подожди! — крикнула она мне. — Поговорить надо.

Я не испытывала ни малейшей необходимости в общении с этой девицей, но не бегом же от неё бежать?

— Мы сегодня уже говорили. На один день мне твоего общества вполне хватило, — попыталась я отвязаться от неё, но не вышло.

— Ты ведь пойдёшь сегодня на озеро? — без лишних слов перешла она к интересующему её вопросу.

— Я — да. А тебе не советую. Тебя это дело никак не касается.

Лицо Азы исказилось гримасой гнева:

— Я с удовольствием посмотрела бы на то, как Блэйд сотрёт тебя в порошок, Дарк! Ни в малейшей степени не сомневаюсь, что так оно и будет. Но ты опять выставила буфером перед собой другого человека.

Я окинула соперницу язвительным взглядом:

— Не лень тебе всякий раз поджидать меня ради того, чтобы в сто первый раз сказать одно и тоже? Чем исходить бессильной ревностью и злобой, пойди лучше поешь.

— Сука! — бросила она мне в спину.

Я не стала разменивать себя на ответ. Да и что тут скажешь? Я бы на её месте тоже меня ненавидела.

И снова я во всей красе наблюдала каким неоднородным в своём течении бывает время. Словно в пяти минутах поместился целый час. В попытках ускорить его ход пытаешься занять себя чем-нибудь, хватая в руки то учебник, то книгу, то прислушиваясь к болтовне окружающих. Думаешь — ну всё! Прошло полчаса, не меньше. А медлительная мучительница стрелка переползла всего лишь на каких-то жалких пять маленьких точек, отсчитавших всего лишь пять мучительно-долгих минут.

Солнце раздулось, налилось красный цветом, покатилось за горизонт — за окном стремительно темнело.

Фонарей в округе было немного. Располагались они со стороны входа.

Зато звёзды были просто огромными. С сияющую булавочную головку. Яркие-яркие, сверкающей россыпью летящие по небу. Даже их конфигурация по очертаниям не отличалась от привычных мне. По крайней мере ковш Большой Медведицы походил на своего земного собрата один в один.

Сколько я не прислушивалась к себе, никаких изменений не находила. И хотя разумом я понимала, что охвативший меня зелёный туман, змеившийся из пробирки Блэйда попросту не мог ничего не значить, что его эффект, скорее всего, отсрочен, бдительность всё равно притупилась.

Все мои мысли занимала предстоящая дуэль.

— Как мы уйдём? — спросила я шёпотом у Эвелин.

— Просто. Встанем и выйдем.

— Разве нам не будут задавать вопросы?

— Вот тут репутация моей милой сестрички только на руку, — прошептала рыжая, понизив голос так, чтобы нас не могли услышать. — Конечно, девчонки будут задаваться вопросом. Но никто из них не посмеет сделать это вслух.

Мы стали собираться как раз тогда, когда остальные разбирали кровати для сна. Накинув плащ на плечи, капюшон на голову, спрятав в рукавах Стило, отправились искать приключения на свои пятые точки.

Луна в последней четверти половинкой сыра висела на небе, распространяя по земле тусклое, умиротворяющее свечение.

Пока мы шагали по территории Института, с ней худо-бедно соперничали фонари, но стоило пересечь его границу, как ночное светило осталось единственным источником света. Мы оказались почти в полном мраке — под деревья лунный свет от убывающей луны не слишком-то проникал.

Я шла на ощупь, боясь отстать от Эвелин хотя бы на полшага.

И всё, что осталось в памяти — ветки, ветки, ветки.

Деревья возносили почти ровные, обнажённые стволы к небу. Их ощетинившими ежами сторожили раскидистые колючие кусты и непролазные заросли ежевики. Между узловатыми, выпирающими из земли, корнями петляла едва заметная тропинка.

Тонкий звук, похожий на зловещую высокую музыкальную ноту, разнёсся в ночной тишине, заставив вздрогнуть. В нём не было агрессивности. Скорее неизбывная тоска потерянной души, не сумевшей отыскать дороги домой.