Пико – Хрустальное Горлышко - [33]
Сорвал Пико печати, развернул сложенный вдвое листок бумаги и стал читать письмо от Анероз. Вдруг налетела вьюга, выхватила письмо и унесла в сторону океана. Ах! Если бы она это сделала хоть немножечко пораньше! Может и не разбилось бы хрустальное горлышко Пико. К несчастью, он успел прочесть все до последней буквы. Когда вьюги простыл след и стало тихо, эбэган услышал какой-то странный звук, будто стеклышко плачет.
— Что это за звон такой, Пико? Ты, я вижу, огорчен тем, что письмо пропало. Но не такая это беда. Скоро увидишь свою Анероз. А сейчас доставай скорее из пакета королевский указ! Да порадуемся с тобой! Вот! — перебил себя эбэган. — Слышишь? Опять стеклышко плачет!
— Это мое хрустальное горлышко разбилось, — печально сказал Пико. — Не сберегла правду Анероз, приняла ложь. Ах! Как же горько мне думать, что теперь я не смогу расколдовать Правдалию! В колодках умирать придется среди снегов и морозов. Обманул тебя Лопордна. Нет здесь никакого указа.
И тут эбэган отважился на неслыханное.
— Не бывать этому! — воскликнул он. — Я и без указа освобожу тебя от цепей.
Вынул он из котомки пилку, зубильце с молотком и ну давай пилить да рубить железные звенья.
А Пико смотрел на его спорую работу и вспоминал слова ромашки о том, что в конце пути его ждет самое страшное чудовище — Вероломство! Так вот как оно выглядит! Да… Милая подружка говорила, что оно всегда застает путника врасплох и горе тому, кто не успел прикрыть сердце щитом разума.
— Ты свободен, — сказал эбэган, управившись. — Возьми мою котомку, ты найдешь, чем подкрепиться и скорее в дорогу! А я уж здесь останусь, на обратный путь у меня сил не хватит. Да и в эбэгании не служить мне больше.
— Разве ты не знаешь, что не удивительно в беде пропасть, а удивительно в беде выстоять, — возразил дрозденок. — Тебе не служить, а мне не петь. Но разве не найдется для доброго дрозда работы? Разве ты не крестьянский сын? Разве не хочется тебе полететь к отцу с матерью да в поле с косой походить?
Да! Не таков был Пико, чтобы отчаиваться. Пусть разбилось хрустальное горлышко, но три Правила Жизни всегда с ним! Уж их то у него никто не отнимет! Как не отнимет Кора и Сину, ромашку и королеву Уффулу, всех тех друзей, с кем свела его судьба.
— Спасибо тебе за слова приветливые, — сказал эбэган в ответ. — И рад бы я полететь к родному дому, да не подымут меня крылья с земли. Ты ведь знаешь, врунглупцы давно разучились летать. И тебе не подняться в небо, цепями крылья твои натружены. Иди один. Может и дойдешь.
— А ты все еще не разучился говорить глупости! — воскликнул Пико. — Мы обязательно полетим с тобой. Ведь у птиц крылья вырастают для полета! Нужно только верить в себя и не сдаваться! «Удача подает свою руку тому, кто хочет ее пожать!» — вот чему учила меня мудрая королева Уффула!
Пико знал, что говорит! Три дня не отпускали снега страшной Амелоны, а на четвертый подул дружище-ветер, наполнил крылья упругим воздухом и взмыли в высокое небо Пико и крестьянский сын.
И пока я провожал взглядом отважных птиц, седьмая трубка кальяна погасла.
Магистр вежливо поклонился. Так ученые мужи раскланиваются, когда оканчивают лекции. Но куда подевались его фесочка и расшитый арабской вязью халат? Почему он держит под крылышком свой волшебный саквояжик?
— Увы… — сказал магистр. — Нам пора прощаться, уважаемый Николай Николаевич.
— Как?! — изумился я. — Неужто я по неосторожности чем-то обидел вас, дорогой магистр, и мне никогда не узнать о других приключениях славного дрозденка? Я уверен, что ему удалось расколдовать королевство Врунглупию! Вы ведь сказали, что не скоро Кор и Сина увидят своего чудесного друга. Не скоро, но увидят! Значит Пико сможет прочесть остальные Правила Жизни. Ах, дорогой магистр, не оставляйте меня в неведении.
— Вы были лучшим слушателем, которого мне довелось встретить за свою долгую жизнь, — сказал магистр и снова поклонился. — Мне не в чем вас упрекнуть, достопочтенный коллега. Но вы ведь знаете, что для того, чтобы история совершила свой круг, требуется время. Потерпите немножко, мы непременно встретимся с вами и вы узнаете новые повести о Пико — Хрустальном Горлышке.
— Что ж… Я буду ждать вас с нетерпением, — поклонился и я магистру. — Ваш труд достоин восхищения. До конца своих дней я буду помнить ваши замечательные истории о маленьком дрозденке.
— Но почему такой грустный голос у достопочтенного коллеги? — воскликнул магистр. — Ах! Вот оно что! Вам бы хотелось рассказать о Хрустальном Горлышке всем добрым детям, их мамам и папам, бабушкам и дедушкам… Не просите меня об этом, сударь, потому что добрые дела не нуждаются в позволении. Так гласит одно из Правил Жизни, отлитых золотыми буквами на скрижали Правдалии.
