Пикирующий глиссер - [74]

– Где мой телефон и оружие? – спросил раненый, окончательно придя в себя.

– Телефона при тебе не было, ты лежал под кустом шиповника, сжимая в руке это. – Семен продемонстрировал чеченцу «макаров».

– Дай сюда, – потребовал боевик. Янки без раздумий отдал ему оружие. Наблюдая, как тот досылает патрон в патронник, мысленно усмехнулся. В памяти мобильника захваченного «языка» было пусто, но возвращать ему телефон они не собирались, вдруг там есть какая-то программа предупреждения Кошмара об опасности. Черт ее знает, эту электронику. А из пистолета элементарно вытащили боек, теперь он не опаснее оружия пролетариата, то бишь булыжника.

– Рана у тебя не особо опасная, много крови потерять не успел, так что нужно лишь сделать санитарную обработку, – тихим, вкрадчивым голосом увещевал «языка» Серафимов. – Отлежишься пару дней, потом уйдешь к своим.

– Ну, так делай свою обработку! – прорычал обнаглевший чеченец, многозначительно помахав перед лицом Олега пистолетом.

– Я не спец, – ответил Серафимов, – сейчас придет наш «черный хирург» и сделает все как надо. Он давно в теме.

– Хорошо, – расслабленно выдохнул «язык», не понимая, что только что закончились «предварительные ласки» и дальше за него возьмутся основательно.

«Доктор» появился через пять минут, благо чеченец никогда не видел Норкина, поэтому разоблачение было полностью исключено.

«Черный хирург» был немногословен. Деловито снял повязку, внимательно осмотрел рану. Остроконечная автоматная пуля, пробив дверцу автомобиля, немного отклонилась от траектории и попала в ногу боевика по касательной, разорвав мышцы и оставив глубокий рваный шрам выше колена. Несмотря на то, что боль была сильная, рана на самом деле оказалась пустяковая.

– Сейчас сделаем противостолбнячный укольчик и приступим к обработке, – Николай достал из портфеля небольшой пенал, в котором находился шприц из нержавеющей стали, что исключало возможность определить цвет жидкости внутри. Такой гламурный «баян» был в комплекте с ампулами, вещь, не знающая износа.

Чеченец уколу сопротивляться не стал, боль настолько его измотала, что он был готов на все, лишь бы избавиться от мучений.

– Нужно подождать несколько минут, чтобы убедиться в правильности реакции, – укладывая шприц обратно в пенал, важно произнес «доктор».

Реакция не заставила себя долго ждать, уже через три минуты лоб чеченца покрылся испариной, глаза стали маслянистыми, а в уголках рта появилась желтоватая пена.

– Ну, как ты себя чувствуешь, дружище? – участливо спросил «доктор».

– Хорошо, – со вздохом облегчения выдохнул «язык», не понимая, что это начала действовать инъекция психотропного вещества.

– Звать-то тебя как, друг? – роясь в своем портфеле, как бы между прочим спросил Николай.

– Ильяс, Ильяс Нагаев, – облизнул пересохшие губы водитель.

– А меня Кела. Вот и будем знакомы. Родом ты откуда будешь?

– Раньше жил в Толстом-Юрте, а теперь в самой Москве. Работаю на большого человека.

– Да ты что? – сделал удивленные глаза Норкин.

– Вот тебе и да. Я работаю в охране самого Магамеда Кимбаева, тоже вайнах, но большой человек. В Москве его все боятся. А чего не бояться, личная охрана Магамеда из горцев, воевавших в Ичкерии.

В отличие от первых примитивных химических средств подавления воли человека анабазин заставляет не только отвечать на заданные вопросы, но и вовсе снимает психологические барьеры, делая фигуранта без меры болтливым.

– А ты воевал?

– Конечно, воевал, знаешь, скольким я русским бошки поотрезал? У моего деда-чабана столько баранов в отаре не было.

– А Кошмара как зовут? – видя, что психотроп подавил сознание вайнаха, напрямую спросил Николай.

– У него много было имен, – хрипло засмеялся Ильяс, – но сейчас его зовут Салман Гильядов, он главный охранник Магамеда. Даже начальника службы безопасности контролирует.

– А чего же вы из Москвы к нам пожаловали? – не выдержал такой затяжной «дружеской» беседы Олег.

– Ха-ха! – неожиданно рассмеялся чеченец. – Нам не сказали, но я случайно услышал разговор хозяина с Салманом. Олигарх Малочинский завещал Магамеду сто миллионов долларов в облигациях, которые лежат в вашем банке. Ценные бумаги нужно взять силой из банка, поэтому Салман вас и решил использовать, вы же его должники.

Неожиданно глаза чеченца закатились, следом он потерял сознание.

– Твою мать! – выругался Дудиков и со злостью покосился на пленного. – Вырубился, падла, осталось выяснить самую малость. Сколько их и где засели, заразы!

– Может, еще один укольчик? – предложил Серафимов, вопросительно глядя на Норкина.

– Нет, – жестко ответил омоновец, – организм после ранения ослаблен, вторая инъекция его просто убьет. Дарить этому козлу сладкую смерть я не собираюсь. Семафор, ты записал его лепет?

– А то, – Олег поднял вверх небольшой, похожий на мобильник, диктофон.

– Вот и отлично, – хищно усмехнулся Норкин. – Все, кончай его, Сэмэн.

– Без проблем и с удовольствием, – широко осклабился Дудиков, доставая из кармана тонкий металлический тросик…

– С тобой, Кошмар, сотрудничать, извини за каламбур, сплошной кошмар, – недовольно проговорил Лацюк, обращаясь к чеченцу. Они встретились в гольф-клубе через три дня после нападения на автозак. Салман, назначивший встречу, терпеливо молчал, опустив свои темные, как маслины, глаза на изумрудную, будто искусственную траву. – Ведь мы с тобой обо всем договорились, – продолжал Валерий. – Разработали детальный план, взяли фигуранта, запрессовали до жути. Вам оставалось только освободить его, приголубить, пообещать безоблачное и безбедное будущее, и все, он ваш. А что устроили твои сайгаки?