Пикировщики - [40]

Позже, летом 1943 года, самолеты 2-го и 6-го бомбардировочных авиаполков дважды целиком загружались листовками с выдержками из директивы начальника Генштаба Красной Армии от 11 июля 1943 года, в которой говорилось о льготах для добровольно сдавшихся в плен немецких солдат и офицеров, а также листовками, озаглавленными «Привет на родину». В последних помещались фотографии военнопленных, их письма к своим семьям о жизни в плену, о пагубности войны для немецкого народа.

Сравнивая наше отношение к немецким военнопленным с отношением гитлеровских палачей к советским военнопленным, хочу сказать о содержании еще двух документов, с которыми политорганы были ознакомлены в самом начале войны. У немцев была целая программа массового варварского уничтожения советских граждан — директива «Об особой подсудности в районе «Барбаросса» и особых мероприятиях войск», принятая еще в мае 1941 года. Директива эта требовала быть безжалостными к советским людям, подвергать их массовым репрессиям, уничтожать всех партизан и подозреваемых в содействии и сочувствии им, расстреливать без суда и следствия на месте каждого, кто окажет хоть малейшее сопротивление. Для тех, кто оказался в плену, была разработана система мер по их уничтожению путем создания режима издевательства, изнурения, путем голода и террора.

В том же году, за несколько дней до нападения на СССР, в войсках вермахта была распространена и «Инструкция об обращении с политическими комиссарами», которая требовала немедленно после взятия в плен истреблять каждого политработника Красной Армии.

Всякий раз, выступая перед личным составом частей и соединений, я старался довести до сознания наших бойцов эти варварские документы. Этого же требовал и от подчиненных политработников.

В листовках, предназначенных для советских людей, томящихся в фашистской неволе, как правило, содержалась информация о положении на фронтах, в стране, описывались зверства оккупантов, печатались призывы к активному сопротивлению фашистам. Политотдел дивизии дал указание полкам: ежедневно собирать прочитанные центральные газеты и разбрасывать их вместе с листовками над городами и селами за линией фронта.

О листовках для гитлеровских войск ходили разные толки. До разгрома немцев под Москвой летчики относились к ним весьма скептически. Многие не верили в их действенность, и поэтому связки листовок иногда залеживались на самолетных стоянках.

Как-то в начале марта 1942 года мне довелось стать участником довольно спорного разговора в одном из полков. Был зачитан приказ по ВВС армии, в котором объявлялись благодарности экипажам, активно занимающимся распространением листовок. Те, кто явно сомневался в пользе пропагандистской литературы для немецких войск, и завели разговор.

— Убеждать фрицев сдаваться, бросать оружие надо не бумажными листками, а беспощадным огнем, — в сердцах высказывался бесстрашный воздушный боец сержант Романенко. — Фашисту наши листовки что свинье губная помада...

Младший сержант Забиякин, обращаясь к товарищам, поддержал его:

— Разве их уговаривать надо за горе и слезы, за нечеловеческие издевательства над людьми, за разоренную и поруганную родную землю? Нет, мстить! Беспощадно мстить палачам!..

У Забиякина, как у многих из нас, были все основания мстить фашистам: война отняла у молодого воина отца и мать — их замучили эсэсовцы.

— Правильно, Кузьмич! — согласился с боевым другом сержант Конопелькин, имеющий на своем счету три сбитых «мессера». — Надо вдребезги разгромить это нечеловеческое отродье, а потом уж с ними разговаривать!

Спокойней и более рассудительно высказался коммунист старший сержант Петр Семухин:

— Было время, захватчики на «блицкриг» надеялись. Украинским салом поганую утробу свою набивали, девок, и баб наших насиловали. Тогда, конечно, листовки у них вызывали смех. Теперь другие времена настали. Перелом. Теперь надо разобраться. Немецкому солдату сейчас есть над чем призадуматься.

Семухина поддержал флагманский стрелок-радист старшина Протасов. Я не спешил кого-то останавливать, поправлять. Каждый по-своему был прав. А в конце беседы высказал свое мнение, говорил о том, что листовки — те же бомбы, которые хотя и не разят насмерть наших врагов, но выводят из строя морально, разрушают у противника ранее сложившиеся представления и убеждения. Мне было известно, что число перебежчиков, случаев группового перехода немцев на сторону Красной Армии с каждым днем росло.

Под рукой у меня оказался, помню, номер «Красной звезды», в котором помещались выдержки из писем убитых немецких солдат, адресованных родным и знакомым в Германию. Я зачитал эти письма авиаторам — в них обнаженно звучало чувство обреченности, подавленности солдат вермахта, испытавших на себе сокрушительную мощь Красной Армии. Таким-то, начинающим понимать, что обещанного «блицкрига» не получится, что гитлеровцы обречены на верную гибель в жестокой и истребительной войне, и предназначались разбрасываемые нами правдивые и убедительные листовки.

К слову говоря, в конце мая 1943 года в политотдел дивизии поступила большая партия листовок с Манифестом национального комитета «Свободная Германия», основанного видными немецкими коммунистами и антифашистами, находящимися в Советском Союзе. Манифест призывал развернуть борьбу за спасение немецкой нации от катастрофы, к которой ее вели Гитлер и его подручные. В нем, в частности, говорилось: «Кто из страха, малодушия или слепого повиновения продолжает идти вместе с Гитлером, тот поступает как трус, тот помогает толкать Германию к национальной катастрофе...»