Пифей. Бортовой дневник античного мореплавателя - [5]

Двадцатилетний Дифил, уроженец Синопы, уже помышляет стать великим комедиографом, но еще не стал им.

Где-то в Коринфе, а может быть на Крите, эпатирует публику его земляк, киник Диоген Синопский, захваченный по пути в Эгину наводящим ужас на все Эгейское море пиратом Скирпалом и проданный им в рабство.

Еще восемнадцать лет предстоит дожидаться, пока он станет государственным деятелем, Аппию Клавдию - будущему строителю знаменитого водопровода, "сработанного рабами Рима", и мощеной дороги от Рима до Капуи, вдоль которой почти три века спустя распнут пленных воинов Спартака.

И вот уже два столетия стерегут карфагеняне выход в Атлантику.

Так должна была быть оформлена сцена для путешествия Пифея, и примерно так должны были выглядеть "афинские новости", доставляемые кораблями в Массалию, если принять датировку Ф. Лаллемана.

Заглянем же в записи Великого Лжеца из Массалии...

А. Б. Снисаренко

От автора

О великом мореплавателе напоминает голубая табличка на углу одной из улиц, выходящих в район Старой гавани Марселя. Его статуя, немного забавная и старомодная, но с налетом романтичности, стоит в нише правого крыла Биржи, словно на камине периода Belle Epoque*, и составляет пару столь же бородатому и энергичному Эвтимену. Имя Пифея носит пожарный катер, его основная задача - по первому требованию идти на выручку лайнерам, стоящим в Новом порту.

Мой учитель и друг Гастон Брош, профессор Генуэзского университета, был страстным поклонником Пифея. Он пытался преодолеть равнодушие марсельских буржуа, которые знали лишь улицу со странным названием, мишень насмешек провансальцев, и посвятил Пифею великолепный труд.

Вспоминаю о многочисленных беседах с ним после моего возвращения из путешествия по следам Пифея к Исландии, по Северному Ледовитому океану, а также к Фарерским островам, где я встретился однажды с доктором Шарко во время завтрака на рейде Торсхавна. Доктор Шарко вскоре погиб, когда его "Пуркуа па?" наткнулась на подводную скалу у мыса, мимо которого, быть может, проходила пентеконтера** Пифея.

Марсельцам Пифей неизвестен. О нем даже не упоминают в школах, тогда как в американских учебниках истории он фигурирует в качестве единственного великого гражданина Марселя.

* См. комментарий, помещенный в конце книги. - Здесь и далее примечания редактора.

** См. словарь, помещенный в конце книги.

Археологические находки доказывают, что у народов Севера были многочисленные контакты с эллинским миром. Знания о доримской кельтской цивилизации пополняются с каждым днем. Сейчас уже никто не удивляется, что солдаты Ариовиста в отличие от легионеров Цезаря умели писать, используя греческий алфавит.

В начале текущего столетия немецкие археологи нашли на берегах Балтики древнегреческие монеты. "Странное" сходство кельтских кувшинов и критских пифосов конца бронзового века вскоре перестало вызывать недоуменные вопросы специалистов.

Весьма плодотворные раскопки профессора Мартина Альмагро, начатые двадцать лет назад в Ампурьясе, показали, что влияние Массалии ощущалось и в далекой Иберии.

В 1942 году немцы снесли многие кварталы Старой гавани, что позволило начать раскопки в Марселе. После войны, когда приступили к реконструкции города, были найдены остатки греческих и римских построек. Будучи археологом-наблюдателем от дирекции Музея древностей, я видел, как из земли извлекались гончарные изделия, которых мог касаться Пифей; медные гвозди и свинцовые пластины указали местоположение верфей, а неподалеку от фонтана агоры, в месте, и сегодня известном под названием Греческого пляжа, были обнаружены сваи эстакад - они-то и всколыхнули мое воображение, и я мысленно увидел корабль мореплавателя, пришвартованный носом к берегу, перед тем как отправиться на ходовые испытания и в свое чудесное путешествие. Остатки греческого театра, ионическая капитель храма Артемиды, множество глиняных черепков с рисунками, лампы, кубки - все это позволило живо представить облик путешественника и ту отдаленную эпоху.

Два года назад в городе Вик (Бургундия) было найдено захоронение молодой кельтской принцессы - в могиле лежали великолепный бронзовый кубок уникальной работы и афинские гончарные изделия.

Так прояснялись для меня стоянки, маршруты, цели путешествия.

Янтарь Балтики и таинственный орихалк украшали изделия и жилища эллинов. Корнуэлльское олово попадало в Грецию из Массалии, куда доставляли его караваны, шедшие через страну кельтов. Естественно, архонты города стремились сократить время доставки и связанные с ней расходы.

Но в середине IV века до н.э. карфагеняне держали Столпы Геракла (ныне Гибралтарский пролив) в своих руках, закрыв проход эллинским, и в частности массалийским, судам. Любой корабль, не принадлежавший пунам, безжалостно пускался на дно. Таким образом, греческим и римским торговцам путь на запад, в океан, был закрыт, и их торговля ограничивалась пределами Внутреннего моря. Поэтому понятен интерес массалийских архонтов и тимухов к восточному пути.

Не исключено, что они вспоминали о древнем путешествии Ясона. Выйдя из Греции или Милета [2] на легоньком "Арго", он миновал Дарданеллы и Босфор, представлявшие опасность для судов из-за Симплегадских скал. Пройдя Понт Эвксинский, он со своими спутниками двинулся вверх по одной из южнорусских рек - Танаису (ее весьма сложно отождествлять с какой-либо конкретной рекой) [3] и, перенося свой корабль на плечах через водоразделы, достиг Балтики.