Пиджин-инглиш - [60]

Я присел на поваленное дерево. Как тихо! В голову полезли мысли о том, что мне предстоит совершить и какие дарования для этого понадобятся. Я глубоко вдохнул и надкусил первое яблоко.

Чесслово, такой гадости мне есть еще не доводилось! Выплюнуть нельзя, а то колдовство не сработает. Я прижал ко рту руку, закрыл глаза и принялся жевать. В животе забурлило. Я напряг силы и проглотил все разом, только семечки выплюнул. Открыл глаза. Все вокруг стало каким-то серым. Тошнило. Я снова глубоко вдохнул и надкусил второе яблоко, стараясь забыть про тошноту и мерзкий вкус. Жевал и глотал, жевал и глотал, целая вечность прошла. Только когда все съел, сплюнул, чтобы избавиться от мерзкого привкуса.

С животом у меня сделалось совсем нехорошо, я еле поднялся. Захотелось по-большому, но я сдерживался, а то высрешь все обретенные способности. Подождал. Меня бросало то в жар, то в холод, это, видать, мой новый дар располагался во мне поудобнее. А он мне ужасно нужен. Он защитит меня и накажет злодеев. Я мелко пукнул, запустил дятлову дробь. За дробью следовало кое-что важное-влажное, но я удержался. Я вам не Дристун-Мен, я — Напролом-Мен.

Из рощи я вышел пошатываясь. Мистер Кенни меня поджидал.

Мистер Кенни:

— Где ты был?

— Мне стало нехорошо, сэр.

Натан Бойд:

— Курил небось в роще.

Коннор Грин:

— Балду гонял.

Я:

— Конечно, нет.

Мистер Кенни:

— Довольно.

Мистер Кенни до конца игры разрешил мне сидеть. Английская лапта все равно занудство. Бита дурацкая, фиг попадешь по мячу. Ее бы сплющить немного. Не понимаю, почему это никому еще не пришло в голову.

* * *

Война пришла в наши края. Реальная война, какую только можно представить. Черный жирный дым, совсем как в Африке, закрыл все небо. Его можно было увидеть за сто миль. Толпа смотрела, как умирает детская площадка.

Дин:

— Я сперва подумал, самолет упал. А жалко, круто было бы.

Кто-то поджег качели. От них дыму больше всего. Запах горелой резины лез в нос, и больше я ничего не мог учуять. Знаешь, когда такая вонь стоит, даже смех разбирает. Только смеяться нельзя, взрослые ведь смотрят. Пожар — большое несчастье, и нужно быть серьезным.

Мама Дина:

— Все эти проклятые дети. Возвращаюсь из аптеки, гляжу — поджигают.

Леди с большими руками:

— Когда это было?

Мама Дина:

— Да только что. Я из аптеки шла. Так и знала: что-то затеяли.

Папа Маника:

— Маленькие ублюдки.

Замок с лестницами тоже пылал. Металлические части почернели, а сетка сгорела. Огонь был очень жарким. От него даже лицо зудело. И глаза закрывались, будто сон сморил. Такого шикарного пожара я еще не видел.

Детишки поменьше устроили игру: кто подбежит к огню ближе. Выстроятся в ряд и бегут прямо на пламя, а потом обратно. Зверски круто. Мне тоже захотелось сыграть, только надо было проявлять солидность. Все-таки седьмой класс, пример надо показывать. Все остальные молча глазели на пожар. А что говорить? Поделать-то уже ничего нельзя. Игровая площадка на глазах умирала, и никто не спешил спасать имущество. Любовались пламенем, и все. Огонь всегда выходит победителем. Зрелище и роскошное, и жоханое одновременно.

Вновь прибывшим немедленно рассказывали про детей, устроивших пожар. Каждый новый человек выдавал что-то похожее:

Новый человек:

— Вот ведь засранцы!

И сливался с толпой зрителей. Получалось, типа у каждого имелась тайна, которой можно было делиться с окружающими, секрет общего пользования. Складывалось впечатление, словно все заодно, все друг друга знают, хотя ты, может, никогда раньше с этими людьми не говорил и даже не в курсе, как их зовут. Один за всех, все за одного. Это лучшее, что несет с собой война.

Лидия сфоткала пожар. На снимке получился сплошной черный дым.

Я:

— Хо, даже огня не видно! Щелкни еще раз!

Лидия:

— Не приставай! Еще телефон расплавится!

Я:

— Ничего с ним не сделается! Сними пиратский корабль, пока не затонул!

Лидия:

— Нет, я ухожу, дым очень глаза ест. Ты со мной?

Я:

— Остаюсь. Пойду домой вместе с Дином.

Лидия:

— Ты поосторожнее. Смотри, чтобы кто из них за тобой не увязался.

Я:

— Прослежу!

Всего-то хотелось щелкнуть пиратский корабль, пока не исчез с лица земли. Хотелось поприсутствовать при последних минутах детской площадки, чтобы она знала: я любил ее и оставался с ней до последнего.

Терри Шушера:

— Все путем, малыш? Что произошло?

Я:

— Небольшой пожар. Эшафотка! Привет, собака! Привет, малышка!

Эшафотка облизала мне все лицо. Очень мило, даже если собакин язык попадал мне по губам. На больших каникулах научу ее охотиться на духов.

Терри Шушера:

— Диски с кино не нужны? Есть хорошие, про зомби.

Я:

— Нет, спасибо. Деньги за пиратские диски идут прямым ходом Усаме бен Ладену. Нам в школе говорили.

Терри Шушера:

— Ну как скажешь.

Прибыла пожарная машина. Сирену я издалека услышал. Пожарные въехали прямо на лужайку. Все огорчились, когда сирену выключили, каждому хотелось послушать ее вблизи.

Пожарный:

— Все назад!

Но люди только теснее сплотились — ничего с собой не могли поделать. Ребятишки поменьше оказались самые смелые — не послушались пожарных, чуть ли не прямо в огонь полезли. Это ведь так здорово, помогать тушить пламя.

Кто-то из детишек попробовал поднять шланг, но даже с места сдвинуть не получилось, такой тяжелый. Мальчишка заплакал. Прикольно вышло.