Пиар по-старорусски - [15]

Ехать пришлось недалеко. Когда Вася продрался сквозь чащобу на поляну, там он увидел презабавную картину: у сосны стоит детина – вот те крест, не вру – ростом чуть не в половину этой сосны, весь зелёный, как огурец, и рожа совершенно невозможная. Ну не бывает у людей таких рож – шишковатая какая-то, кривобокая и поросла зелёной порослью, причём не повсеместно, а клочками – словно борода у новоградского дьячка Авенира. И этот великан робко жмётся к дереву, а вокруг него прыгает разъярённый Киря и лупит его суковатой дубиной по коленкам – выше-то тщедушный волхв-недоучка просто не доставал.

– Ах ты, сопля зелёная, – ревел Киря, – да я тебя сейчас… легче закрасить будет, чем отскрести… да я тебя… моргалы выколю!!!

– Ай-ай, – басом гудел великан, – не надо, Кирюха, не надо моргалы!

Но Киря совсем разошёлся.

– Я те щас… самое страшное заклятье… ЧТОБ ТЫ ВСЮ ДОРОГУ ПАРЕНЫМИ ЛУКОВИЦАМИ ПИТАЛСЯ И ТЁПЛОЙ ВОДКОЙ ЗАПИВАЛ!!!

– Нет, Киря, только не это, – громовым шёпотом пролепетал из последних сил Зелёный Дядька и исчез.

Вернее, как сразу же понял Вася, не исчез, а уменьшился. Теперь перед ними стоял не великан, а совсем маленький зелёный человечек – ну как большой кузнечик примерно или как саранча. Киря, сразу успокоившись, заговорил с очень даже доброжелательными интонациями:

– Ты что, зелёный, шутить так вздумал? Не видел, что ли, кто идёт?

– А чего бы и не пошутить, Кирюха, – теперь пищал коротышка, – сам ведь знаешь, для чего я здесь приставлен. А тебя давненько не видел, не признал. Извини.

– Ну ладно, больше так не делай. – Киря легко щёлкнул по носу зелёному малышу. От этого щелчка колпак слетел с головы лешего и затерялся где-то в траве. Тот не обратил на это ни малейшего внимания. – Ладно, чеши отсель.

Приказ был исполнен лешим моментально. Ну то есть он просто исчез. Не отпрыгнул в сторону, на затерялся среди травы, а исчез. Моментально, как будто свет выключили.

Вася и Докука смотрели на эту комичную сценку, разинув рот и округлив от удивления глаза. Остальные – подобострастно и даже с некоторым испугом поглядывая на Кирю. Ещё бы: их товарищ, оказывается, с нечистыми знаком, и не только знаком, а они его даже побаиваются. Такого зауважаешь…

Киря надменно взглянул на охрану и на Васю и с подобострастным выжиданием (мол, видишь, насколько я крут, не зря мне деньги платишь) – на Докуку. Потом сказал:

– Всё, теперь нам никто не помешает. Скоро будем у Простомира.

По дороге Вася упрашивал Кирю рассказать, что случилось, но тот высокомерно молчал, пока боярин на него не прикрикнул:

– Ты давай говори, когда он тебя спрашивает. Нос задираешь не по чину.

После этого Киря немного сник и всё рассказал:

– Этот зелёный – нечисть лесная. Кто его кличет Лешим, кто – Боровиком, а немцы ганзейские – Генрихом. Приставлен за лесом присматривать. Все леса в округе Новограда – его. Я его узнал, когда у Простомира в учении был. Волхв ему поручил ненужных людей к нему не допускать, кружить по лесу. За это ему делает так, чтобы в лесу засухи или шелкопряда не было, чтобы орехи родились, грибы да всякие ягоды. Для Лешего это – первое дело, он и лес – это ведь одно и то же. Вот он и рад стараться, свои обязки строго всегда выполнял, да вот сейчас что-то распоясался. Не думаю я, что Простомир велел ему нас кружить. Спутал, наверное, что-то или просто пошалить захотел, посвоевольничать. Справиться с ним легко, но только не всем, а кто знает заветное слово. Видел, как я его лупил, а он даже с места не сошёл? Это я у Простомира такое слово волшебное выучил и теперь власть над ним имею. Он ведь сначала меня не узнал, вырос вон, с полсосны, напугать захотел. ХА!

Тут Киря умолк, полагая, что сказал достаточно и, видно, поправив своим рассказом пошатнувшееся было самолюбие, дальше ехал молча.

Больше никаких преград в дороге не было, за исключением, конечно, семи рек с семью же холмами. Лесов, правда, было не семь, а всего один, но очень большой. К вечеру добрались до места. Знаменитый волшебник жил на небольшой поляне у ручья. Избушек у него было три. Одна – обычная, как у всех – срубная. Другая – чудная какая-то, как будто из веток плетённая с крышей из соснового лапника. Третья – скорее даже не избушка, а склад, трубы там над крышей не торчало, значит, для зимнего жития она не предназначалась. «Вон та, что с крышей из сосны – в ней время обратно идёт, а без трубы – там Простомир всякие свои волшебные штучки держит, которые в избе не поместились», – шепнул Киря с видом опытного гида. Волшебник их встретил на пороге:

– Ну, здравствуй, Михайло Докука, – сказал он, потом нахмурился в сторону Кири:

– И тебе привет.

Обернулся к Васе, улыбнулся:

– Здравствуй, Василий Николаевич, не устал ли с дороги?

И, не дожидаясь ответа, опять обернулся к Кире:

– Давай-ка ты, балбес, людишек размещай. Пусть шалаш соорудят, в избы их не пущу. Да кашу себе сами пусть варят, не могу же я своими харчами такую ораву кормить. Как справишься, зайдёшь ко мне.

Докукины бойцы и сами не рвались посетить жилище грозного волшебника. Они быстрёхонько расседлали, накормили коней и принялись готовить себе ужин. А Киря пошёл в избу, знакомую ему по многолетнему учению у Простомира. Хозяин избы, Докука и Вася уже сидели за столом и уминали перловку с тушёным мясом. Кирю тоже пригласили присесть. Разговор шёл об участии Простомира в предвыборной кампании Докуки. Слово держал волхв: