Пианистка - [60]

Школьницы младших классов обычно справляют нужду за своеобразной потемкинской стенкой, похожей на театральную кулису. Кулиса представляет собой ряд убогих кабинок. Как в раздевалке бассейна. В разделяющих их перегородках насверлены дырки самой разной величины и формы. Эрике интересно, чем сверлили. Примерно на уровне плеч Эрики кабинки срезаны. Голова Эрики торчит снаружи. Школьнице еще можно кое-как спрятаться за этой ширмой, а вот взрослой учительнице — нет. Школьники и школьницы подглядывают в эти дырки, видя сбоку унитазы и тех, кто на них сидит. Когда Эрика стоит за этой перегородкой, она возвышается над ней, словно жирафа, которая высовывается из-за стены, чтобы дотянуться до высокой ветки. Вероятно, высоту этих стенок сделалитакой, чтобы взрослые в любой момент могли увидеть, чем же ребенок так долго занимается за дверью, или же выяснить, не заперся ли он изнутри так, что сам не может открыть.

Эрика быстро приседает на грязный унитаз, откинув сиденье. Многим до нее уже приходил и голову этот трюк, и, стало быть, холодная фаянсовая поверхность кишит бациллами. В горшке что-то плавает, на что Эрика смотреть не хочет, ведь ей уже невтерпеж. В таком состоянии она присела бы и над ямой, кишащей змеями. Главное, чтобы дверца закрывалась! При открытой дверце она ни за что не сможет облегчиться. Задвижка исправна, и Эрика открывает все шлюзы. Облегченно вздыхая, Эрика поворачиваетручку двери, и красная полоска в замке сигнализирует: «Занято».

Кто-то открывает наружную дверь и входит. Его нисколько не пугает эта обстановка. Приближаются явно мужские шаги, и это шаги Вальтера Клеммера, который последовал за Эрикой. Клеммер тоже чувствует накатывающее на него отвращение, что неизбежно, если намереваешься выследить любимого человека. На протяжении нескольких месяцев она им пренебрегала, хотя ей следует знать, что Клеммер — сорвиголова. Ему хочется, чтобы она освободилась от своих комплексов. Она должна отказаться от роли учительницы, перестать быть личностью, превратиться в предмет, который будет предоставлен в его распоряжение. Он позаботится обо всем. Клеммер предстает сейчас как тесный сплав деловитости и алчности. Алчности, не знающей границ, а если и обнаруживающей их, то таковых не признающей. Так обстоит дело с обязательством, которое берет на себя Клеммер относительно преподавательского состава. Вальтер Клеммер сбрасывает с себя оболочки, именуемые нерешительностью, робостью и сдержанностью. Эрике некуда больше бежать. За ее спиной находится только массивная стена. Он сделает так, что Эрика утратит слух и зрение, она будет видеть и слышать только его одного. Инструкцию по ее употреблению он выбросит подальше, чтобы никто кроме него не пользовался Эрикой таким образом. Эта женщина должна уяснить себе: настал конец всякой неопределенности и туману. Хватит ей прятаться в скорлупу, словно Спящей Красавице. Она должна предстать перед Клеммером как свободный человек, ведь ему все известно о ее тайных желаниях.

Клеммер спрашивает: «Эрика, вы здесь?» Ответа не последовало, только в одной из кабинок слышно журчание потихоньку иссякающей струи. Осторожный шорох. Он подсказывает Клеммеру направление поиска. Ему не отвечают, и он мог бы воспринять это как презрение. Шуршание он определяет вполне однозначно. «Не вздумайте еще раз ответить мужчине таким вот образом», — произносит Клеммер в сторону кабинок. Эрика — учительница и в то же время совсем еще дитя. Клеммер хотя и ученик, однако в то же время он среди них двоих единственный взрослый. Он понял, что в этой ситуации все решает сам, а не учительница. Клеммер последовательно воплощает в жизнь эту новую, приобретенную им установку, осматриваясь в поисках предмета, на который мог бы встать. Он находит грязное жестяное ведро, на котором сушится половая тряпка. Клеммер смахивает тряпку на пол, несет ведро к кабинке, переворачивает вверх дном, становится на него и перегибается через стенку, за которой падают вниз последние капли. Там царит мертвая тишина. Женщина за ширмой натягивает на колени юбку, чтобы Клеммер не смог разглядеть ее слабых мест. Верхняя часть Вальтера Клеммера вырастает над дверцей и требовательно наклоняется над женщиной. Эрика пылает румянцем и не произносит ни слова. Клеммер, этот цветок на длинном стебле, решившийся идти до конца, дотягивается до ручки и открывает дверь. Клеммер извлекает из кабинки учительницу, потому что любит ее, с чем она наверняка полностью согласна. Она сразу уступит. Два главных исполнителя хотят разыграть любовную сцену, разыграть вдвоем, без статистов, один главный исполнитель под другим, давящим сверху всей тяжестью тела.

Эрика сразу забывает о себе как о личности в соответствии с ситуацией и поводом. Она предстает как подарочное изделие, лежащее на белой скатерти в слегка запыленной папиросной упаковочной бумаге. Пока гость в доме, его подарок любовно вертят в руках, рассматривая со всех сторон, но как только даритель уходит, пакет безразлично и с разочарованием откладывают в сторону и все принимаются за еду. Подарок сам никуда не денется, какое-то время он тешит себя мыслью, что, по меньшей мере, не останется в одиночестве. Звенят тарелки и чашки, вилки и ножи стучат по фарфору. Подарок замечает, что эти звуки несутся из кассетного магнитофона на столе. И хлопанье в ладоши, и звон бокалов — все записано на пленку! Наконец кто-то появляется и проявляет к пакету участие: Эрика неподвижно пребывает в состоянии уверенности, что о ней позаботятся. Она ждет подсказки или команды. Она так долго упражнялась, готовясь именно к этому дню, а не к концерту.