Пианистка - [43]

Вальтер Клеммер рассудительно усмиряет свое сердце, призывая на помощь голову, и подробно вспоминает тех женщин, которыми он уже обладал и которых затем сбыл по дешевке. Расставаясь, он подробно объяснял им свои резоны. Он на это не скупился; женщины должны были научиться входить в его обстоятельства, даже если это причиняло им боль. Если у мужчины соответствующее настроение, он может уйти, не сказав ни единого слова. Антенны у женщин нервно дрожат на ветру, подобные чутким щупальцам, ведь женщина — существо, живущее чувствами. В ней не преобладает рассудок, что отражается и на ее игре на фортепьяно. Женщина чаще всего способна только обозначить свое умение, этим она и удовлетворяется. Клеммер же, напротив, такой человек, который в любом деле доходит до самой сути.

Вальтер Клеммер не может скрыть от себя тот факт, что он намерен взять свою учительницу в оборот. Он намерен последовательно добиваться ее. Клеммер со слоновьей мощью крошит на куски две кафельные плитки при мысли о том, что на этой любви он может ничего не заработать. Потом он тут же выскочит из туалета на огромной скорости, словно поезд-экспресс из арльбергского горного туннеля, выскочит на холодную зимнюю улицу, где царит здравый рассудок. На этой улице так холодно еще и потому, что Эрика Кохут не зажгла ни единого лучика надежды. Клеммер настоятельно советует этой женщине всерьез подумать о своих скромных возможностях. Ведь из-за нее молодой человек буквально разрывается на части. Их пока объединяют общие интеллектуальные интересы. А потом они вдруг исчезнут, и Клеммер будет сидеть в своей байдарке один-одинешенек.

В коридоре консерватории, уже совершенно пустом, гулко звучат его шаги. Он пружинисто прыгает со ступеньки на ступеньку, словно резиновый мяч, прыгает с ветки на ветку, и хорошее настроение, терпеливо его поджидавшее, снова возвращается к нему. За дверью класса, в котором обычно занимается Кохут, не слышно ни звука. Она иногда немного играет после окончания занятий, ведь рояль у нее дома совсем невысокого класса. Это он уже разведал. Он коротким движением нажимает на дверную ручку, чтобы просто прикоснуться к предмету, которого ежедневно касается рука учительницы, однако дверь остается холодной и хранит молчание. Она не подается ни на миллиметр, потому что заперта. Уроки закончены. Эрика уже на полпути к своей замшелой мамаше, вместе с которой они ютятся в своем гнезде, причем обе дамы непрерывно шпыняют и колотят друг друга. И все же, несмотря на это, они неразлучны, не расстаются даже во время летнего отпуска, продолжая браниться друг с другом на даче в Штирии. И это продолжается уже не один десяток лет! Совершенно ущербная ситуация для столь чуткой женщины, собственно, вовсе и не старой, если основательно прикинуть и взвесить все со всех сторон; такие вот положительные мысли о своей грядущей возлюбленной роятся в голове у Клеммера, когда он отправляется домой, к своим родителям. На сей раз он выклянчит у них особенно обильный ужин, с одной стороны, чтобы снова наполнить энергией свои резервуары, опустошенные из-за Кохут, с другой стороны, потому что завтра совсем рано утром он собирается заняться спортом. В принципе, все равно каким, но, скорее всего, он отправится в гребной клуб. Ему хочется выложиться до изнеможения, вдыхая совершенно чистый воздух, а не те испарения, которыми уже дышали до него тысячи людей: вместе с ними Клеммеру, хочется ему того или нет, приходится глотать выхлопы моторов и запахи дешевой еды, которой питаются обыватели. Он хочет вдыхать в себя всю свежесть, производимую альпийскими лесами с помощью хлорофилла. Он поедет в Штирию, в самый темный и необжитый уголок этого края. Там, рядом со старой плотиной, он спустит свою лодку на воду. Ярко-оранжевое пятно, видимое издалека, — расцветка спасательного жилета, накидки и шлема, — будет нестись между двух лесных берегов, приближаясь то к левому, то к правому, но постоянно устремляясь в одном направлении — вперед, вниз по течению горного ручья. Камни, обломки скал надо уметь обходить. Не переворачиваться! И при этом держать темп! Его товарищ по байдарочному спорту будет следовать прямо за ним, не обгоняя и не заплывая вперед. Дружба в спорте заканчивается тогда, когда друг развивает слишком опасную скорость. Друг нужен для того, чтобы помериться собственными силами с более слабым и увеличить дистанцию между ним и собой. С этой целью Вальтер Клеммер задолго до того, как отправиться на маршрут, старательно выискивает себе байдарочника из новичков. Он сам из тех, кто не любит проигрывать в музыке и спорте. Поэтому его так злит история с Кохут. Если он проигрывает в словесном поединке, он никогда не выкинет на ринг полотенце. Он гневно швыряет в лицо собеседнику пригоршню погадок, отрыгнутую кость, непереваренный клок волос, камни и сырую траву, смотрит враждебно, перебирает про себя все возражения и аргументы, оставшиеся невысказанными, и покидает ринг в ярости.

Оказавшись на улице, он вынимает из заднего кармана брюк свою любовь к фройляйн Кохут. Поскольку сейчас он совершенно случайно оказался один и ему некого побеждать в спортивной борьбе, он взбирается на самую вершину этой любви, туда, где телесное смыкается с духовным, поднимаясь словно по невидимой веревочной лестнице.