Пейзажи - [78]

Конструкция таких птиц очень проста, однако, чтобы сделать хорошую птицу, необходимо изрядное мастерство. Понадобится два брусочка хвойного дерева, около пятнадцати сантиметров в длину и чуть более трех сантиметров в высоту и ширину. Их нужно замочить в воде, придав тем самым дереву максимальную эластичность, и только затем приступать к резьбе. Один блок станет телом и веерным хвостом птицы, а из другого делаются крылья. Навык требуется в основном для изготовления крыльев и перьев хвоста. Перья, предназначенные для крыльев, вырезаются одним блоком, которому придается форма пера. Затем блок разрезается на тринадцать тонких слоев и аккуратно расщепляется слой за слоем, наподобие веера. То же нужно проделать и с хвостовыми перьями. Затем две части соединяют, складывая крестом, – и птица готова. Здесь не используется ни капли клея, только один гвоздь для скрепления двух частей деревянного креста. Очень легкие, весом всего шестьдесят-восемьдесят граммов, эти птицы обычно висят на нитях, привязанных к каминной полке или потолочной балке, двигаясь с воздушными потоками.

Было бы нелепо сравнивать этих птиц с автопортретом Ван Гога или «Распятием» Рембрандта. Это простые предметы домашнего обихода, созданные по традиционной технологии. Тем не менее их простота как раз и позволяет выявить качества, которые делают их столь приятными и загадочными, что отмечает всякий, кто видит такую птицу.

Во-первых, перед нами фигуративное изображение – мы смотрим на птицу, а именно на голубя, который будто бы парит в воздухе. Таким образом, здесь имеет место отсылка к миру природы. Во-вторых, выбор предмета изображения (летающая птица) и окружение, в которое он помещен (комната, где нет живых птиц), наделяют его символическим смыслом. Этот первоначальный символизм затем объединяется с более общим, свойственным культуре в целом. Птицам, в частности голубям, приписывали символические значения в самых разных культурах.

В-третьих, здесь чувствуется уважение к материалу. При изготовлении птицы используются качества дерева: его легкость, пластичность и текстура. Глядя на такую вещь, нельзя не удивиться, как гармонично дерево преображается в птицу. В-четвертых, мы наблюдаем формальное единство и экономию. Невзирая на очевидную сложность этой работы, основные ее принципы простые, даже строгие. Ее притягательность – в повторениях, которые также являются вариантами. В-пятых, этот рукотворный объект вызывает изумление: как это сделано? Я дал лишь самые общие указания, однако всякий, кто не знаком с этой техникой, захочет взять голубя в руки и внимательно рассмотреть, чтобы понять секрет его изготовления.

Вместе эти пять качеств хотя бы на мгновение создают ощущение прикосновения к тайне. Мы смотрим на кусок дерева, который стал птицей. Видим птицу, которая больше чем просто птица. Видим нечто, созданное с помощью удивительного мастерства и особого рода любви.

Я попытался выявить качества белой птицы, которые вызывают эстетические эмоции. (Слово «эмоция», хотя и обозначает движение сердца и воображения, в данном случае немного сбивает с толку, поскольку такая эмоция имеет мало общего с другими, которые мы испытываем, в особенности потому, что «я» здесь оказывается задействовано в гораздо меньшей степени.) Однако мои определения не дают ответа на главный вопрос. Они сводят эстетику к искусству и ничего не говорят об отношениях между искусством и природой, искусством и миром.

Любуясь горой, пустыней сразу после заката или фруктовым деревом, тоже можно испытать эстетические эмоции. Следовательно, мы должны начать сначала, но на сей раз не с рукотворного предмета, а с природы, в которой мы рождены.

Городская жизнь всегда имела склонность представлять природу в сентиментальном ключе. Природа мыслится как некий сад, или же вид из окна, или как арена свободы. Крестьяне, моряки и кочевники знают ее куда лучше. Природа – это энергия и борьба. Она ничего нам не обещает. Если ее можно представить как арену, как место действия, то ее следует представлять в равной степени открытой для добра и зла. Ее энергия устрашающе беспристрастна. Первой жизненной потребностью человека является укрытие. И укрытие именно от природы. Первейшая молитва – о защите. Первый признак жизни – боль. Если мир и был сотворен с некой целью, то она от нас скрыта и порой едва проглядывает в неких знаках, но никогда не объясняет происходящего.

Именно в этой суровой естественной среде человек встречается с красотой, и эта встреча по своей природе внезапна и непредсказуема. Шторм стихает, и море меняет цвет от грязно-серого до аквамарина. Под упавшим валуном вырастает цветок. Над трущобами восходит луна. Я привожу столь драматичные примеры, чтобы подчеркнуть суровость того, что нас окружает. Поразмышляйте о более будничных явлениях. В любом случае красота всегда неожиданна, она всегда исключение, всегда вопреки. Поэтому она нас и трогает.

Можно возразить, что первопричина того, почему на нас воздействует красота, функциональна. Цветение обещает плоды, закат напоминает об огне и тепле, лунный свет рассеивает ночную тьму, яркие цвета птичьих перьев представляют собой сексуальный стимул (этот атавизм сохраняется и у нас). Однако, на мой взгляд, такой подход слишком упрощенческий. Снег бесполезен, и от бабочки нам мало проку.