Пейзаж - [31]

— Надо же, помнишь ещё?

— Как я могу забыть свою благодетельницу?!

— Я тут живу недалеко, зайдёшь?

— Конечно, если удостоишь приглашением!

Девушка рассмеялась:

— Ну что ты! Такой шикарный мужчина, дельный, смекалистый, это ты окажешь мне любезность!

— Да ладно! Из всех женщин ты единственная, которой я восхищаюсь.

Девушка взглянула на него искоса:

— Правда?

Её взгляд окончательно смутил Пятого. Да эта женщина рядом с его женой словно небожительница рядом с кухаркой. Вот бы хоть раз с такой — он был бы самым счастливым человеком на земле.

— У тебя дома… есть ещё кто-то? — спросил он.

— Я одна, — ответила она. — Муж уехал в Шэньчжэнь.

— А я только приехал с юга, на два дня раньше, чем планировал. Жена ждёт меня послезавтра.

Девушка улыбнулась. Пятый, пользуясь моментом, положил руку ей на талию.

Пятый шёл по переулкам и улочкам рядом с девицей. Его переполняло счастье. Он то и дело поглядывал на девушку — какая сладость! Глазки, бровки, губки, а грудь… Он уже еле себя сдерживал.

Наконец они дошли до её дома. Сначала вошла она, Пятый следом — а сразу за ним несколько громил. Он почувствовал неладное и старательно заулыбался:

— Ты меня в тот раз так выручила! Я заплачу тебе две тысячи юаней за твои хлопоты!

Девица холодно улыбнулась:

— Я просила тысячу — и возьму тысячу. Деньги я уже забрала у твоего брата. Только не всё так просто.

На лбу Пятого выступила испарина:

— Что ещё? Ты только скажи, всё устрою.

— Если со мной играют, я просто так дело не оставлю. Когда ты якобы вызвал инспекцию — это был первый раз. А когда тайком смылся из ресторана — второй раз. Сегодня, когда ты всю дорогу строил на меня грязные планы, — уже третий раз. Так что слушай меня внимательно, я позвала ребят немного проучить тебя, просто чтобы ты запомнил хорошенько — надо смотреть, где и с кем шутишь!

Пятому и сказать было нечего. Ну а что делать? Умолять он не будет, не дождутся! В конце концов он был сын своего отца, а тот как-то сказал: «Мужик даже с ножом у горла должен быть как кремень». Так что Пятый был как кремень. Громилы меж тем скинули куртки, под ними оказались футболки с Хо Юаньцзя, купленные у Пятого в лавке, — ему сразу как-то поплохело.

— Послушайте! — сказал он. — Друзья, дайте сказать!

— Быстрее только языком ворочай! — ответила девушка.

— Давайте так — я провинился, я расплачусь. Хотите бить — стерплю. Бейте как хотите, калечьте, да хоть до смерти — я готов. Но потом мы в расчёте. Друг к другу не лезем, без вражды, чего бизнес себе и другим портить!

— Я смотрю, ты всё-таки парень не промах. Не волнуйся, калечить не будем, убивать не будем. Но кровь пустим, что уж там. А саботажем я не занимаюсь, но за других ручаться не могу.

С этими словами она вышла. На Пятого тут же обрушился град ударов. Вскоре он рухнул на пол, потеряв сознание. Когда очнулся, уже стемнело. В комнате горел свет. Девица сидела и вязала на машинке свитер, машинка мерно постукивала. Пятый с трудом поднялся на ноги и, не говоря ни слова, вышел. Он уже закрывал за собой дверь подъезда, как до него донёсся тихий голос девицы: «Передай брату мои извинения. Скажи, что я тогда обозналась».

Пятый вызвал такси до дома. Домашние, увидев, что он весь в крови, заохали и запричитали. Пятый не мог сказать, за что его избили, — стыдно было, поэтому сказал, что нарвался на каких-то хулиганов, слово за слово — и вышла драка. Пришлось проваляться дома неделю. Когда отец услышал, то насмешливо фыркнул и обозвал Пятого идиотом и паршивым псом. Идиот потому, что дал себя избить до такого состояния. А паршивый пёс — потому, что целую неделю валялся дома, как какой-нибудь задохлик.

— Мельчает молодёжь! — сокрушённо вздохнул он.

Всё случившееся казалось Пятому сном. Он поправился, торговля пошла по-прежнему. Переживал, что будут какие-то провокации, но месяц за месяцем всё шло без происшествий. В глубине души он не мог не восхищаться той девицей. Он даже как-то попытался её отыскать. Он был бы не прочь с ней дружить. Но, к сожалению, ему так и не удалось ничего разузнать.

Теперь Пятый — «десятитысячник» с Ханьчжэнцзе. Шестой, ясное дело, тоже. Говорят, что на Ханьчжэнцзе около тысячи «десятитысячников», а на деле гораздо больше. Найдётся ещё минимум пара сотен, торгующих из-под полы. Стоило близнецам разбогатеть, они, само собой, бросились играть на деньги, ну характер такой. Сначала в мацзян, потом уже лень в мацзян, думать много надо, — переходят на кости. Один мужик в их компании из игроков прочёл роман Цзинь Юна «Записки об олене и треножнике»,[33] там был такой персонаж — Вэй Сяобао, который был очень ловок в азартных играх. И вот перед броском этот мужик громко крикнул:

— Чтоб как у Вэй Сяобао!

Братья знать не знали, кто это такой, но с тех пор каждый раз, когда наступала их очередь бросать кости, дружно горланили:

— Ну-ка, Вэй Сяобао!

* * *

Изредка Пятый заходил в Хэнаньские сараи проведать родителей. Как-то раз он зашёл, а отец играет с другими стариками в кости, счёт вели монетками в один мао. Пятый тут же загорелся и стал вместе со всеми комментировать каждый кон:

— Слабо! Ох, не повезло! — орал он, попутно отпуская язвительные замечания, казалось, он решил отомстить отцу за все его шуточки.