Пейпус-Озеро - [3]
– Захворал я, – сказал юноша. – В тепло хочется, в хату. Верстах в двадцати отсюда поместье Мусиной-Пушкиной… Там, говорят, пункт. Медицинская помощь.
– Лазарет, что ли? Я тоже чуть жив… Ноги поморозил… Как поем, так сблюю. Да и жрать-то нечего… Ослаб…
– Скоро утро, – вяло и задумчиво сказал Николай Ребров. Во рту сухо, в виски стучало долотом, каждый шаг болезненно отзывался во всем теле. – Я больше не могу, – сказал он. – Вот костер горит. Пойду, попрошусь, прилягу…
– Жаль, землячок… А то пойдем… Вместях-то веселей быдто… Я поплетусь, а то ноженьки зайдутся, беда. Вишь, обутки-то какие… На торбу-то… Прощай… А ты откудова?
– Из Луги.
– А я Скопской… Прощай, товарищ… – И вдогонку крикнул, как заплакал: – Матерь у меня померла в деревне!.. С голодухи, знать. Земляк сказывал, билизованный… Хрестьянин… Померла, брат, померла. – Красноармеец громко сморкнулся и покултыхал вперед.
Глава 2. Золотое и красное. Бездонный колодец. Мария.
Какое-то все золотое и красное. Поют птицы, перекликаются ангельские голоса. И не хочется уходить, отрываться от этих грез. А надо.
– Спит еще, – сказал ангел.
– Пусть спит… Он кажется очень нездоров, – сказал другой ангел.
– Какой он хорошенький.
– Я бы его поцеловала. Очень красивые брови… И все.
– А глаза голубые.
– Откуда знаешь?.. Он защурившись. Спит.
– Мне думается, голубые… При светлых волосах это всегда. Кажется чайник ушел. Где чай?
– Давай лучше заварим кофе. А почему ж у него брови черные? Значит, глаза карие… Достань-ка масла.
– А где оно?..
Ангелы говорили очень тихо. Но где-то вблизи загромыхала русская матерная брань, рай провалился вдруг, и юноша поднял каменные веки. Два ангела в синих, отороченных серой мерлушкой, шубках улыбчиво глядели на него.
– Здравствуйте, с добрым утром! – приветливо воскликнули они. – Хорошо ли спали? Бедный, вы больны?
– Я – Варя, – подошла черненькая, с маленькими алыми губами. – Позвольте познакомиться.
– Мы помещики из Гдовского уезда, – сказала белокурая – Кукушкины. А папа ушел проверять скот.
– Мы же со всем имуществом… Ах, какой ужас эта революция!
Ругань на дороге становилась ядреней и жарче. Поднимали кувырнувшийся в канаву воз. – Эй, кобылка!.. так-так-так-так… Иди, пособляй!.. так-так.. – Становь дугу! А на дугу вагу… Неужели не смыслишь, так-так-так. – Ага! Пошла-пошла-пошла!.. Понукай хорошень кнутом!.. Ну, сек вашу век!.. Ну!!
Юноше хотелось провалиться.
– Благодарю вас за приют!.. – крикнул он. – Мне очень стыдно… Я ночью так ослаб… Извините…
– Ах, что вы! Пожалуйста… А мы пробираемся на Юрьев. Там папочка ликвидирует скот, и мы чем-нибудь займемся, – лепетала черненькая Варя, помешивая закипающее в котелке молоко. – Это в том случае, конечно, если генерал Юденич не очистит Россию от красных банд.
– Ах, пожалуйста! – воскликнула белокурая Нина, и ее строгие брови сдвинулись к переносице. – Какую с папочкой вы городите чушь… Извини меня…
– Брось, сестра, никогда мы с тобой не сойдемся. Там бы и оставалась со своими красными. А вот и папочка…
К костру подошел с быстрыми черными глазами чернобородый человек.
– Ага! Вы уже проснулись? А ведь только еще 10 часов, – заговорил он сиплым простуженным голосом. – Ну, батенька, и хороши вы были вчера. Эх, жалко термометр далеко. Дайте-ка голову… Ого! Жарок изрядный.
На большом ковре пили кофе и горячее молоко. Лопнул стакан. Кукушкин злобно бросил его в снег. Парень-работник в рваном овчинном пиджаке возился у костра: переставлял рогульки с повешенными на них котелками, рубил баранью ногу, подбрасывал дрова. Белый понтер, Цейлон, спал у самого костра на сене и дрожал. Помещик ел быстро, обжигался, много говорил, но юношу мучила болезнь, и мысль определенно и настойчиво влекла его на отдых. Сестры шептались:
– Я говорила – голубые…
– Ничего подобного – серые.
Небо было чистое, с легким морозом. Ожившая дорога двигалась сквозь сосны – телеги, овцы, таратайки, коровы, всадники, солдаты, мужики – дорога взмыкивала, скрипела, скорготала, гайкала и, дуга в дугу, как хребет допотопного дракона, с присвистом и гиком, шершаво змеясь уползала вглубь.
– Я должен итти, – сказал юноша, – вы не знаете, сколько верст до Мусиной-Пушкиной?
– Ах, пожалуйста, мы вас не пустим! – вскричали сестры ангельскими голосами.
И вновь, на короткое мгновенье, закраснело, зазолотилось все.
– Я болен… Мне надо доктора… Там есть.
– Тогда вот что, – проговорил отец и поднялся. – Иван! заседлай двух лошадей… Понял?
– Трех, трех! – вскричала Варя.
Николай Ребров в ватной старенькой венгерке, подаренной ему помещиком, куда-то плывет в солнечном пространстве.
– Вы мне обязательно должны писать… Прямо: Юрьев, до востребования, Варваре Михайловне Кукушкиной. Ах, милый Коля! Как жаль, что вы больны… Держитесь крепче!
Варя плывет рядом с ним, плывет и говорит, и еще плывет Иван, плывет дорога, люди, лошади, коровы, лес, плывет и фыркает Цейлон.
– У меня двоюродный брат. Я его должен разыскать. Он военный чиновник. При полевом казначействе.
– А вы любите приключения? Я люблю. А то жизнь такая серая, скучная… Особенно в деревне… Мамы у нас нет. Я всегда мечтала: встречу его, встречу, встречу!..
«Угрюм-река» – та вещь, ради которой я родился", – говорил В.Я.Шишков. Это первое историческое полотно жизни дореволюционной Сибири, роман о трех поколениях русских купцов. В центре – история Прохора Громова, талантливого, энергичного сибирского предпринимателя, мечтавшего завоевать огромный край. Он стоит перед выбором: честь, любовь, долг или признание, богатство, золото.
КомпиляцияСодержание:ПЕЙПУС-ОЗЕРО (повесть)С КОТОМКОЙ (повесть)ВИХРЬ (пьеса)Рассказы:КРАЛЯЗУБОДЕРКАВ ПАРИКМАХЕРСКОЙАЛЫЕ СУГРОБЫОТЕЦ МАКАРИЙЧЕРТОЗНАЙРЕЖИМ ЭКОНОМИИТОРЖЕСТВОЧЕРНЫЙ ЧАСРЕДАКТОРДИВНОЕ МОРЕЖУРАВЛИ.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник известного писателя В. Шишкова (1873–1945) вошли повести и рассказы, ярко рисующие самобытные нравы дореволюционной Сибири («Тайга», «Алые сугробы») и драматические эпизоды гражданской войны («Ватага», «Пейпус-озеро»).
Пожалуй, сегодня роман-эпопея «Угрюм-река» читается как яркий, супердинамичный детектив на тему нашего прошлого. И заблуждается тот, кто думает, что если книга посвящена ушедшим временам, то она неинтересна. В ней присутствует и любовь жадная, беспощадная, и убийство на почве страсти, и колоритнейшие характеры героев… Это Россия на перепутье времен. Автор, Вячеслав Шишков, писал: «“Угрюм-река” – та вещь, ради которой я родился». Такое признание дорого стоит.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.