Певучая гитара - [2]
Хозяйка принесла жареного гуся так же как и пирог порциями на двух тарелках для меня и для Ивана Тимофеича. Мы выпили портвейн. Евлампия Егоровна ещё раз попросила нас кушать, добавив, что если мы с этим покончим, и гусь понравится — то и ещё можем попросить. Сообщила она ещё и о том, почему дёшево удалось купить гуся на Андреевском рынке, и мы снова остались вдвоём.
— Вот ваша служба совсем другая, — начал Иван Тимофеич, — вы всё больше дома пишете… Да только, видно, и у вас нелёгкая работа! Иной раз проснёшься в середине ночи, посмотришь на стекло над дверью, а у вас всё огонь да огонь… два или три часа ночи, а у вас всё свет…
Он с лаской посмотрел мне в глаза и вздохнул. Я объяснил собеседнику, каков род моей работы, и почему я предпочитаю работать ночью. Он кивнул головой, пристально посмотрел мне в лицо и тихо добавил:
— Работа эта хорошая, что говорить…
Мы заговорили о газетах. Иван Тимофеич сообщил мне содержание романа, который он теперь читает в фельетонах уличной газетки, расхвалил автора, высказал предположение, чем, по его мнению, должен кончиться роман и, повысив голос, спросил:
— А отчего они фамилию свою не выставляют? Вот и этот под романом-то подписывается А. Тр-в, а кто он такой? Что его за фамилия: Трубников ли, Треплев ли, или ещё какая?.. Я думаю, так какие-нибудь люди в больших чинах подписываются?..
Как мог, я объяснил ему мотивы, почему иногда писатели скрываются под псевдонимами, и он, видимо, не так поняв моё объяснение, воскликнул:
— А-а!.. Значит, бывает и так, что писателю и стыдно полностью-то подписаться под своим произведением! Лучше бы тогда уж и не писать!.. Вот и в этом-то романе, нет слов, забавно и интересно всё описывается, а как прочтёшь да потом подумаешь на свободе — и такая в нём чертовщина!..
Мы съели суп и гуся, и Евлампия Егоровна принесла компот, до которого Иван Тимофеич оказался охотником. Хозяйка с блюдцем в руках присела на стул и начала:
— А вот вы, я слышала, говорили, что в Петербурге люди знакомства не водят. И я об этом думала — отчего бы так?.. Вон у меня — года три тому назад, в шестой линии я жила — парикмахер с женой жил, приказчик один, да артельщик козухинской артели, — так те все между собою перезнакомились… Да ещё что — ревновать жену парикмахер-то стал к артельщику… Нет, я так думаю, что простые люди, не господа, — проще: одному Богу молятся, заскребёт на сердце — так и одну песенку затянут…
Евлампия Егоровна понизила голос и почти шёпотом добавила:
— Вон студент-то… Зовут его откушать вместе, а он… бррр!.. фу ты-ну ты!.. в сторону… А отчего?.. А оттого, что он вон белые перчатки на руки натянет, наденет на нос очки с верёвочкой, а Евлампия-то Егоровна весь день в переднике ходит, сама и плиту топит, сама и в комнатах прибирает… Вот оно и выходит — перчатки-то у нас разные…
Евлампия Егоровна рассмеялась.
— Так уж это, людям нечего друг с другом говорить, вот они и не знакомятся… Опять же…
— Нет уж, Иван Тимофеич! — резко перебила гостя хозяйка. — Спокон веков так было и будет… Барин ли, чиновник, мастеровой… студент и там ещё кто — все по разному живут, и разные у них думы и души-то разные у них!.. Дядя у меня был — дьяконом в Андреевском соборе служил — так тот, бывало, так говорил: «Дьякон знает в три раза больше, чем дьячок, и в три раза больше может, священник знает больше дьякона в девять раз и в девять раз больше смеет… Архиерей больше всех знает и больше всех смеет»… Вот как старые-то люди говорили, а он, дядя-то, 87 лет прожил, тридцать пять лет в одном соборе дьяконом прослужил!.. Всё, значит, от знания, кто больше знает, тот больше может.
— По-моему — не так! — возразил Иван Тимофеич. — Вон у нас секретарь управления разве больше знает, чем наш Игнатий Николаич Савин? Все говорят, что меньше, а он им командует… Да… А почему?.. Дело всё в чине: секретарь-то надворный советник, а наш столоначальник — коллежский асессор… То же и там — священник выше дьякона и больше, значит — и больше смеет, архиерей выше священника… Так вот и везде: человек служит без чина, и нет ему ни хода, ни уважения, а как какой счастливчик схватил хоть первый чин — и всё-то, всё переменится…
— А как же те, что без чинов живут? Те совсем ничего не значат? — спросил я, вспомнив, что за мною ничего такого не значится.
Он задумался, посмотрел на меня и промолчал.
— Кто знает… может быть, что-нибудь и не так в наших разговорах, — разрешила рассуждения Евлампия Егоровна и принялась убирать со стола.
Мы помолчали.
— А вы на гитаре не играете? — спросил меня Иван Тимофеич.
— Нет.
— А вот я купил гитару и самоучитель… Только никак не могу выучиться по нотам, а так две-три песенки кое-как играю… А вон, говорят, Игнатий Николаич Савин хорошо играет… Страсть, говорят, как хорошо играет! Не удалось только мне его слышать-то…
— Вы уроки бы взяли, — посоветовал я.
— Ну, где там ещё уроки! Так уж, верно, пальцы не так устроены…
Он посмотрел на свои худые костлявые пальцы, сжал их в кулак, поднося ближе к глазам, потом снова выпрямил их и посмотрел на ладонь. После этого он принялся грызть ноготь…
— Когда-нибудь надо взять урок… Может быть, тут самую малость и выучиться-то надо: ладонь научиться прикладывать к грифу, как следует, или пальцами научиться прижимать струны…
Семья Брусяниных. Фото 27 октября 1903 г.Брусянин, Василий Васильевич — рус. писатель. Род. в купеческой семье. В 1903-05 — ред. «Русской газеты». Участвовал в Революции 1905-07, жил в эмиграции (1908-13). Печатался с сер. 90-х гг. Автор сб-ков очерковых рассказов: «Ни живые — ни мертвые» (1904), «Час смертный. Рассказы о голодных людях» (1912), «В рабочих кварталах» (1915), «В борьбе за труд» (1918); романов «Молодежь» (1911), «Темный лик» (1916) и др., историч. романа «Трагедия Михайловского замка» (т. 1–2, 1914-15).
Семья Брусяниных. Фото 27 октября 1903 г.Брусянин, Василий Васильевич — рус. писатель. Род. в купеческой семье. В 1903-05 — ред. «Русской газеты». Участвовал в Революции 1905-07, жил в эмиграции (1908-13). Печатался с сер. 90-х гг. Автор сб-ков очерковых рассказов: «Ни живые — ни мертвые» (1904), «Час смертный. Рассказы о голодных людях» (1912), «В рабочих кварталах» (1915), «В борьбе за труд» (1918); романов «Молодежь» (1911), «Темный лик» (1916) и др., историч. романа «Трагедия Михайловского замка» (т. 1–2, 1914-15).
Семья Брусяниных. Фото 27 октября 1903 г.Брусянин, Василий Васильевич — рус. писатель. Род. в купеческой семье. В 1903-05 — ред. «Русской газеты». Участвовал в Революции 1905-07, жил в эмиграции (1908-13). Печатался с сер. 90-х гг. Автор сб-ков очерковых рассказов: «Ни живые — ни мертвые» (1904), «Час смертный. Рассказы о голодных людях» (1912), «В рабочих кварталах» (1915), «В борьбе за труд» (1918); романов «Молодежь» (1911), «Темный лик» (1916) и др., историч. романа «Трагедия Михайловского замка» (т. 1–2, 1914-15).
Семья Брусяниных. Фото 27 октября 1903 г.Брусянин, Василий Васильевич — рус. писатель. Род. в купеческой семье. В 1903-05 — ред. «Русской газеты». Участвовал в Революции 1905-07, жил в эмиграции (1908-13). Печатался с сер. 90-х гг. Автор сб-ков очерковых рассказов: «Ни живые — ни мертвые» (1904), «Час смертный. Рассказы о голодных людях» (1912), «В рабочих кварталах» (1915), «В борьбе за труд» (1918); романов «Молодежь» (1911), «Темный лик» (1916) и др., историч. романа «Трагедия Михайловского замка» (т. 1–2, 1914-15).
- писатель. Род. в 1867 г. Поместил ряд рассказов и очерков в «Жизни», «Новом Слове», «Журнале для всех», «Сев. Вестн.» и др. Отд. напеч. (под псевд. В. Брус) книжку «Поэты-крестьяне» (СПб., 1899). Автор ряда повестей и романов. Умер от сыпного тифа в гражданскую войну.
Рассказы о море и моряках замечательного русского писателя конца XIX века Константина Михайловича Станюковича любимы читателями. Его перу принадлежит и множество «неморских» произведений, отличающихся высоким гражданским чувством.В романе «Два брата» писатель по своему ставит проблему «отцов и детей», с болью и гневом осуждая карьеризм, стяжательство, холодный жизненный цинизм тех представителей молодого поколения, для которых жажда личного преуспевания заслонила прогрессивные цели, который служили их отцы.
Книга одного из самых необычных русских писателей XX века! Будоражащие, шокирующие романы «Дневник Сатаны», «Иго войны», «Сашка Жегулев» Л Андреева точно и жестко, через мистические образы проникают в самые сокровенные потемки человеческой психики.Леонид Андреев (1871–1919) – писатель удивительно тонкой и острой интуиции, оставивший неповторимый след в русской литературе. Изображение конкретных картин реально-бытовой жизни он смело совмещает с символическим звучанием; экспрессивно, порой через фантастические образы, но удивительно точно и глубоко Андреев проникает в тайное тайных человеческой психики.В книгу вошли известные романы Л.Н.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые опубликовано – в альманахе «Война золотом. Альманах приключении», М. 1927. Издание это изобилует опечатками, обессмысливающими текст. Печатается по автографу (ЦГАЛИ).
После десятилетий хулений и замалчиваний к нам только сейчас наконец-то пришла возможность прочитать книги «запрещенного», вычеркнутого из русской литературы Арцыбашева. Теперь нам и самим, конечно, интересно без навязываемой предвзятости разобраться и понять: каков же он был на самом деле, что нам близко в нем и что чуждо.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Семья Брусяниных. Фото 27 октября 1903 г.Брусянин, Василий Васильевич — рус. писатель. Род. в купеческой семье. В 1903-05 — ред. «Русской газеты». Участвовал в Революции 1905-07, жил в эмиграции (1908-13). Печатался с сер. 90-х гг. Автор сб-ков очерковых рассказов: «Ни живые — ни мертвые» (1904), «Час смертный. Рассказы о голодных людях» (1912), «В рабочих кварталах» (1915), «В борьбе за труд» (1918); романов «Молодежь» (1911), «Темный лик» (1916) и др., историч. романа «Трагедия Михайловского замка» (т. 1–2, 1914-15).
Семья Брусяниных. Фото 27 октября 1903 г.Брусянин, Василий Васильевич (1(13).IX.1867, г. Бугульма, ныне Тат. АССР, — 30.VII.1919, Орловская губ.) — рус. писатель. Род. в купеческой семье. В 1903-05 — ред. «Русской газеты». Участвовал в Революции 1905-07, жил в эмиграции (1908-13). Печатался с сер. 90-х гг. Автор сб-ков очерковых рассказов: «Ни живые — ни мертвые» (1904), «Час смертный. Рассказы о голодных людях» (1912), «В рабочих кварталах» (1915), «В борьбе за труд» (1918); романов «Молодежь» (1911), «Темный лик» (1916) и др., историч.
Семья Брусяниных. Фото 27 октября 1903 г.Брусянин, Василий Васильевич — рус. писатель. Род. в купеческой семье. В 1903-05 — ред. «Русской газеты». Участвовал в Революции 1905-07, жил в эмиграции (1908-13). Печатался с сер. 90-х гг. Автор сб-ков очерковых рассказов: «Ни живые — ни мертвые» (1904), «Час смертный. Рассказы о голодных людях» (1912), «В рабочих кварталах» (1915), «В борьбе за труд» (1918); романов «Молодежь» (1911), «Темный лик» (1916) и др., историч. романа «Трагедия Михайловского замка» (т. 1–2, 1914-15).
Семья Брусяниных. Фото 27 октября 1903 г.Брусянин, Василий Васильевич — рус. писатель. Род. в купеческой семье. В 1903-05 — ред. «Русской газеты». Участвовал в Революции 1905-07, жил в эмиграции (1908-13). Печатался с сер. 90-х гг. Автор сб-ков очерковых рассказов: «Ни живые — ни мертвые» (1904), «Час смертный. Рассказы о голодных людях» (1912), «В рабочих кварталах» (1915), «В борьбе за труд» (1918); романов «Молодежь» (1911), «Темный лик» (1916) и др., историч. романа «Трагедия Михайловского замка» (т. 1–2, 1914-15).