Петровские Ведомости - [25]

Многое из того, что мы видели, не к месту, несвоевременно. Вот, к примеру, зачем нам учебник по минированию? Мины то есть, чуть, но как их правильно употребить? Непонятно.

Да и не к спеху это всё… Последний день "первоначального накопления капитала" был закончен, впереди нас ждало будущее прошлое.

Глава 6

– Я намерен реквизировать корабль, набрать людей на Тортуге, чтобы вершить разбой на потребу своей чёрной душе.

Капитан Джек воробей.

Море-море, мир бездонный,

Пенный шелест волн прибрежных…

Над тобой встают как зори

Над тобой встают как зори

Нашей юности надежды…

– Сань, да выключи ты эту лабуду! – крикнул я, когда этот меломан включил свою музыку.

Саня, с утра пораньше решил разбудить меня музыкой и кажется, нашёл нужную песню, что бы посмеяться.

Вокруг нас – маленькая речка, тут считай большой ручей. И песня про море звучала каким-то издевательством.

– Да ладно тебе, Кирюх, жалко, что ли?

– Не жалко, а вдруг услышат?

– Кто?

– А ты не видел? – удивился я.

– Не.

– Меньше с барахлом возись.

Саня возмутился: "это не барахло! И вообще, ты же всю бухгалтерию на меня свалил, так что не жалуйся"

– А я вот с утра аборигена встретил. На лодке. Так он, как нашу яхту увидел, чуть в обморок не грохнулся. И крестился через каждые пять секунд, пока течение его корыто не унесло.

– А что так то? – поднял бровь вылезший по крутой лесенке наверх Саня.

– А вот так. Ты думал, что сейчас в ходу на реках струги. Это такие…

– Да знаю, читал в энциклопедии. А, значит, футуршок…

– Не футуршок, а закономерное удивление. Наши косые паруса, зализанный силуэт, и вообще – белый окрас всё это как минимум дико смотрится на Тверце. Так что давай, хватит хренью страдать, пошли наверх, пора.

Мы, полазив ещё раз по яхте, проверили, всё ли готово – прибрали всё, что может свалиться и разбиться от манёвров, заперли на щеколды книжные шкафы, уложили поплотнее груз. Из-за необходимости соблюдать центровку и наличия у нас тяжёлых грузов, переложили часть тяжёлых грузов в носовой трюм, хотя там и так были баки с топливом, как и вдоль бортов, но место нашлось. Из трюма в незанятые каюты перенесли пару лодочных навесных моторов – один на пять лошадей, от надувной штатной моторки, а второй, тяжёлый и большой, на двести лошадок.

Последним делом перед началом движения произвели священную для всех морских душ процедуру – подняли флаг.

Да, флаг тоже приобрели во Владивостоке. Не став изобретать велосипед, подняли военно-морской флаг СССР. С точки зрения моряка – святотатство, но нам было безразлично – выбор был небольшой. А так – можем сказать, что угодно, ни СССР, ни сине-белого флага со звездой, серпом и молотом тут никто не знает. Ведь пытаться сказаться какими-нибудь шведами не получится – спалят, как пить дать. Импровизация-с.

Зато ещё поспорили, как наш плавучий грузовоз-офис-дом назвать. От предложения назвать как то по библейски я отказался, всё-таки было бы глупо, хоть и дальновидно. Сошлись на моём варианте – "Афанасий Никитин".

На самом борту названий не было, только номер, так что не заморачиваясь, решили, что уж нарисовать баллончиком с золотой краской (Есть и такой инвентарь) много труда не составит, а сейчас хотелось бы поскорее побывать среди местного населения.

Саня, прочитав во всех энциклопедиях и мануалах, как, по крайней мере, поднять парус, с этим заданием справился ещё утром. Всерьёз ходить под парусами для нас, мягко говоря, рановато, а откровенно говоря – мы полные чайники.

Но мы с этим заданием справились относительно неплохо.

Наконец, я нажал на кнопку привода, который поднял якорь, и мы сдвинулись с места. Саня ловко перемещался по палубе и перемещал рею, или как её там. Дело упростилось тем, что у нашей яхты была всего одна мачта с косым парусом, для неё, в смысле яхты, основной ход – комбинированный или моторный. А под парусом она нормально идти может, только если поднимется ветер или со скоростью черепахи при нормальном. Ветер сейчас радовал, косой, почти попутный, так что, повозившись с креплениями, Саня закрепил парус так, что он нёс нас вперёд. Я запустил двигатель и чуть-чуть сдвинул РУД, судно ещё более ускорилось, узлов до десяти.

Всё-таки зря я гнал на романтиков. Это, как оказалось, незабываемое ощущение – когда ветер, белоснежный парус хлопает под его порывами, палуба слегка вибрирует от работы мотора, а я – за штурвалом.

Штурвал у яхты тоже был сделан для удовольствия, а не как руль на машине. Деревянный, с ручками, за которые легко можно ухватиться. На пробу я слегка повилял по реке, от чего Саня чуть не свалился за борт, так как успокоившись и поставив паруса, расслабился. Схватившись за мачту, он громко выматерился, в стиле "ты пошто, собака, виляешь?"

Вот так, в прогулочном для нас режиме, в пол скорости мы и добрались до города. Сначала я сам не заметил, но потом уже Саня разглядел в прихваченный бинокль. Город Торжок… не впечатлял. По крайней мере, нас, зато впечатлили настоящие речные суда-строги, которых насчитывалось ровно два. Оба с прямыми парусами, сейчас свёрнутыми, грубым корпусом и людьми на борту. Сначала показались редкие строения, потом – всё чаще и чаще. На берегу в бинокль было хорошо видно выходящий рыболовный причал – небольшие мостки, к которым были привязаны несколько лодок. Дети, опять же, завидев такое представление, как наша белоснежная, со стремительными обводами корпуса, яхта, не стесняясь, глазели. Впрочем, и в нашем времени, покажись в захолустном Торжке яхта, ребятня поступила бы так же.